(Продолжение.
Начало в номере «ВН» от 16.09.2021)
ТВИСТ
Бывает в жизни так, что прозвище человека становится куда более известным, чем сам человек. Так случилось и с ним. Мало кто в городе знал Володю Беспалова, зато все, кто хоть мало-мальски имел отношение к николаевской музыкальной тусовке и новой музыке, хорошо знали, кто такой Твист.
В 60-е гг., когда в Николаев с Запада хлынула волна новой музыки – вначале «бита», а потом «рока», появились и первые её коллекционеры. Их было немало, но признанным лидером, первопроходцем в этом деле, несомненно, был Твист. Он жил на Плехановской (Потёмкинской) в квартале старых домов между Артиллерийской и Маяковского (Наваринской).
У него всегда можно было купить новейшие фирменные «пласты» «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Лед Зеппелин», «Дип пёрпл» и других западных групп. А шли они тогда по 120 рублей за один диск (средняя месячная зарплата советского инженера). Он знал толк в хорошей музыке, имел отличный вкус и широкий кругозор.
У него дома была богатейшая, несомненно, лучшая в городе фонотека – десятки фирменных «пластов», которые он привозил в город издалёка. В отличие от многих местных фарцовщиков, получавших заветный товар с рук николаевских «мореманов-загранщиков», Твист наладил свой собственный канал доставки «фирмЫ», куда более постоянный, солидный и надёжный. Он ездил в Прибалтику – в Ригу. В то время советская Прибалтика – Латвия, Эстония, Литва – это был наш собственный «Запад», где товары, снабжение, качество услуг, стиль жизни и сама обстановка были на порядок выше, чем даже в Москве. Ну, а балтийский порт Рига был вратами, открытыми в Германию, Британию, Нидерланды и прочие страны западного мира.
Бывало, николаевские музыканты, прихватив с собой бутылочку хорошего марочного вина (у нас, на Юге, тогда пили преимущественно не водку, а вино), приходили к нему домой, чтобы послушать привезённые им новейшие пласты. Он принимал их радушно, рассаживал в кресла и на диваны, а потом шел священнодействовать к полкам, плотно уставленным десятками фирменных виниловых дисков. Диск из конверта он всегда извлекал аккуратно, держа кончиками пальцев за торцы, чтобы не залапать звуковые дорожки, и ставил на круг проигрывателя. В то время в городе уже начали появляться неплохие «вертушки» для воспроизведения музыки с виниловых дисков, как отечественные, так и зарубежные. Но у Вовы Твиста аппаратура, как и всё остальное, была особенная. Это была крутейшая по тем временам отечественного производства музыкальная установка – напольная радиола «Симфония», которую он привёз из Прибалтики. Аппарат с изящными длинными ножками и двумя огромными мощными колонками, разделение звуков в которых было такое, что можно было расслышать в отдельности каждый звук, партию каждого инструмента. Установка совмещала в себе сразу три прибора – радиоприёмник, проигрыватель, магнитофон и была стереофонической.
Музыканты из группы «Сувенир» Ивана Коваленко были частыми гостями у Твиста. Они приходили послушать музыку и выбрать себе лучшие песни для репертуара. Вова был их поклонником, а потому бесплатно записывал на принесённую ими бобину понравившиеся вещи. И они уходили окрылённые, чтобы у себя дома, не спеша, до последней ноты разобрать каждую из мелодий, а уже потом воспроизвести их в собственном исполнении и подарить городу очередной незабываемый музыкальный вечер.
Твист в силу особенностей своего бизнеса и образа жизни частенько уезжал из города, чтобы достать новые диски. И однажды это сыграло с ним злую шутку. Вернувшись домой из очередного бизнес-тура, он обнаружил, что в его квартире побывали воры. Не считая мелочей, они вынесли из квартиры главное его сокровище – собираемую годами, лучшую в городе коллекцию грампластинок.
Беда не приходит одна. Твистом и его образом жизни стали интересоваться правоохранительные органы. Его деятельность не вписывалась в предписанные советским законом и моральным кодексом нормы. Его вызывали для профилактических бесед, а вскоре через военкомат и вовсе призвали в армию и отправили служить подальше от Николаева — аж на Дальний Восток.
Когда он вернулся назад, город и мир уже стали другими. В моде была уже совсем другая музыка, и его звезда закатилась. В последние годы жизни его частенько видели в тусовке на Сухом Фонтане, где неофициально группировались николаевские коллекционеры, собиратели живописи и антиквариата.
Сегодня, оглядываясь назад, мы должны заметить, что сложившееся среди непосвященных мнение о Твисте исключительно как о торговце, фарцовщике – превратно. Следует признать, что он представлял собою нечто большее, отдельное, особенное. Ведь интересовался он не шмотками, как другие торговцы тех лет. Сферой его интересов была, прежде всего, музыка. Он был её поклонником и знатоком. Ведь чего стоит музыка, если её некому слушать, некому восторгаться ею? Музыка без её любителей, поклонников, коллекционеров – завывание ветра, не более.
Вот и выходит, что Твист сыграл в нашем городе значительную и вполне позитивную роль знатока новой музыки, её коллекционера, популяризатора и распространителя. Он занял своё место в истории города, как один из видных мэтров николаевской музыкальной жизни.
Вероятно, о такой неординарной личности, как Твист, можно было бы написать еще много чего интересного, но, увы, его уже нет с нами, и следы его затерялись во времени.
МЕЖДУ «ВЕРХНЕЙ» И «НИЖНЕЙ»
В начале 70-х в яхт-клубе работали две танцплощадки – «Верхняя» и «Нижняя». По установившейся традиции на «Верхнюю» ходили коренные горожане, продвинутая часть местной молодежи. На «Нижней» танцевали приезжие из сёл студенты техникумов, ПТУ и рабочая молодежь. Мы с друзьями ходили от одной площадки к другой, но не на танцы, а «под танцы» – просто послушать музыку. А послушать там тогда было что!
Впрочем, если быть точными, настоящая танцевальная площадка в николаевском яхт-клубе была только одна – «Нижняя». Ведь «Верхняя», как таковая, танцплощадкой не являлась: она была устроена на крыше эллинга, построенного ещё при царе, и только приспособлена под танцы.
Нормальных условий для музыкантов на «Верхней» не было. Вано и ребята из группы «Сувенир» жались там – в уголке на импровизированной сцене, на которой даже нормально расставить аппаратуру было негде. Зато «Нижняя» была оборудована по всем правилам. Прежде всего, по размерам она раза в четыре превышала «Верхнюю» и могла вмещать в себя уйму желающих потанцевать. Она была огорожена металлической оградой, через прутья которой прекрасно просматривались и танцующие, и музыканты.
Пройти на площадку можно было только по билетам через специально устроенную калитку. Билеты продавались тут же в каменной будочке с окошечком рядом со входом. В восточной части «Нижней» танцплощадки была устроена эстрада – «ракушка» с просторной сценой. Размеры её были столь велики, что она могла бы вместить не только рок-группы, состоящие обычно из четырёх-пяти человек, но и целый народный хор типа «Сторож» (сто рож) или ансамбль песни и пляски Одесского военного округа. Ракушка имела своё «закулисье», куда можно было уйти отдохнуть в перерыве, или запереть под замок на ночь аппаратуру и инструменты. Она была красиво обшита рейками и выкрашена в небесно-голубой цвет.
На фронтоне эстрады в воспитательных целях красовалась надпись: «Коммунизм победит!». Глядя на бешено отплясывающую под раскаты западного рока молодежь, в этом можно было не сомневаться.
«СКИФЫ» И «МЕЛЛОНЫ»
В начале 70-х гг., когда духовые инструменты практически исчезли с эстрады и повсюду возобладал электронный «новый звук», главными исполнителями на «Нижней» были две группы – «Скифы» и «Меллоны». Чаще всего играли «Скифы», реже – «Меллоны». Обе группы играли ритмичную, быструю, громкую музыку (большей частью рок), иногда «медляки». Выступали экспрессивно, заводя публику. Изредка шалили, внезапно вплетая в проигрыши понятную только посвящённым матерную музыкальную фразу: «до-ре-ми-до-ре-до».
Обе группы были хорошо известны в городе и пользовались популярностью. Танцевать на «Нижнюю» ходила уйма людей. В выходные дни огромная площадка бывала забита до отказа.
Сегодня уже трудно назвать всех, кто играл в «Скифах» и «Меллонах»: составы иногда менялись, кого-то сегодня уже нет, кто-то уехал за кордон. Но наиболее известные и уважаемые в городе имена помнят и по сей день.
«Скифы»: Виктор Пташкограй (соло-гитара, вокал), Александр Гурский (ударные), Евгений Дурынин (бас-гитара), Игорь Бедный (руководитель).
«Меллоны»: Анатолий Миронов (соло-гитара, вокал), Владимир Никифоров (клавишные).
«КОРДЫ»
Обычный летний вечер в яхт-клубе не предвещал ничего особенного. Толпа гуляющих медленно бродила по аллее вдоль берега, дышала тёплым воздухом и запахом реки. Парочки влюбленных жались на скамейках у «фонтана с лягушками». Поздние купальщики на пляже «сматывали удочки» и уходили по домам. С мостиков еще ныряли в нагретую за день воду резвые пацаны. Покачивались на волнах яхты и шлюпки. Молодежь, как обычно, группировалась вокруг танцплощадок.
В тот вечер мы с друзьями стояли у «Нижней», слушали знакомый и уже привычный репертуар, глазели на танцующих парней в клёшах и девчонок в мини-юбках. «Скифы» уже отыграли первую часть танцевального вечера и, как обычно, готовились объявить перерыв.
Как вдруг один из них сказал в микрофон: «А сейчас мы хотим познакомить вас с новой николаевской группой – «Корды». Они поиграют для вас в перерыве. Особенностью этой группы является то, что средний возраст её участников – 14 лет».
На площадке доброжелательно загалдели, засмеялись и захлопали: публика и музыканты на «Нижней» были заметно старше объявленного возраста и по-доброму, слегка снисходительно восприняли прозвучавшее объявление.
«Скифы» ушли на перекур, а вместо них под своды сценической «ракушки» вышли четверо молодых, невысокого роста ребят. Держались они спокойно, деловито настроили гитары и стали играть. Музыка была не танцевальная. Это были песни без криков и воплей, на родном языке, с понятным смыслом. Инструменты в руках у ребят в основном были те же, но звук – совершенно другой. Вместо яростных, хриплых поливов рока мы услышали чистые звуки гитар и органа, приятный вокал, внятный текст. Повеяло чем-то новым, словно свежий ветерок пролетел над раскалённой за день от летнего солнца землёй.
Их главной особенностью было то, что ребята не пытались копировать чьи-то модные шлягеры, как это повально в то время делали все. Они пели свои собственные песни, что было большой редкостью. И песни вполне достойные. Это была чистая, романтическая, немного наивная мальчишеская лирика о доблестных рыцарях и прекрасных принцессах, старинных замках и отважных мушкетёрах. Нас словно окунули в мир романов Вальтера Скотта и Александра Дюма. Впечатление было такое, что мы не только слушаем музыку, но как будто читаем книгу:
Были времена не такие, как сейчас,
Рыцари скакали на быстрых скакунах.
Были времена не такие, как сейчас,
Рыцари скакали на быстрых скакунах.
Были времена не такие, как сейчас,
Дрались мушкетёры,
забыв про смерть и страх.
Были времена не такие, как сейчас,
Дрались мушкетёры,
забыв про смерть и страх.
Звон мечей и рокот волн,
Приключений мир был полн,
Приключений мир был полн.
Потом пошли песни, вернувшие нас в атмосферу студенческой вечеринки – быстрые, весёлые, добрые:
Сегодня вечер, друзья собрались,
Так вместе с нами ты пой, веселись.
И пусть не будет на вечере у нас
Минуты скуки и печальных глаз.
Многие участники танцев, собиравшиеся было во время перерыва выйти покурить в сторонке, остались на площадке и с некоторым удивлением слушали неведомые им песни. Перерыв длился недолго, а когда всё закончилось, и на сцену вернулись «Скифы», публика проводила молодых дебютантов дружными аплодисментами.
Мы с друзьями в те годы тоже пробовали играть, были одними из бесчисленных в те годы молодежных ансамблей, а потому, бывало, встречали «Кордов» и раньше, слышали о них.
В то время не было такого количества увеселительных заведений, как сейчас. А о так называемых «Ночных клубах» никто и слыхом не слыхивал. И даже в страшном сне не мог себе представить, что подобные «злачные места» когда-то станут обычным делом в нашем скованном цепями «Морального кодекса строителя коммунизма», закрытом ото всех городе.
А потому подростки и молодежь довольствовались таким типичным для того времени увеселением, как школьные вечера отдыха. Проводились они не часто – раза 2-3 в году в каждой школе, а потому желающих попасть на такие вечера всегда было куда больше, чем мог вместить типовой школьный актовый (или спортивный) зал. Учителя и родители, дежурившие на вечерах, бдительно проверяли желающих войти, пропускали только учащихся и «отсекали» на входе подвыпивших местных хулиганов, пришедших «позажиматься» в медленном танце с юными школьницами.
Вот на таких школьных вечерах вначале частенько играли «Корды». Их выступления пользовались неизменным успехом и отличались оригинальностью исполнения. Однажды в Соляных в зале СШ № 32 они играли вечер в «звериных шкурах» (вывернутых наизнанку меховых куртках). В сочетании с забойной музыкой это вызвало у школьников настоящий фурор!
Однажды мы с друзьями побывали на репетиции «Кордов» и познакомились с ними в зале ДК железнодорожников. Лидер группы Ким Брейтбург встретил нас открытой доброй улыбкой и представил всех участников ансамбля. Мы посидели на репетиции, а после еще прошлись вместе по Привокзальной площади («старый» вокзал тогда еще не был старым и работал исправно).
Впечатление от знакомства у нас осталось самое положительное. Было заметно, что в группе серьёзно подходят не только к музыке, но и к организации концертной деятельности. На сцене мы увидели неплохую по тем временам, хоть и не очень мощную, но всё-таки фирменную аппаратуру и инструменты (что в те времена было далеко не у каждого). Все участники ансамбля были одеты в новенькие, ладно сшитые под один фасон серые костюмы.
Надо сказать, что уже тогда, в совсем юном возрасте Ким показал себя не только как талантливый музыкант, но и как серьёзный организатор, отличающийся крепкой деловой «хваткой». Уже тогда было понятно, что у этих ребят впереди большое и яркое будущее. Так и вышло!
ПОДЖОГ?
«Нижняя» танцплощадка работала бы и дальше, «Скифы» и «Меллоны» по-прежнему собирали бы к себе на площадку толпы молодёжи. Но однажды, году эдак в 1972-м, на танцплощадке случилось странное происшествие. Глубокой ночью обшитая деревом «ракушка» эстрады ни с того ни с сего вдруг загорелась. По какой-то причине тушить её никто не стал. К утру от эстрады остались только два боковых каменных столба: сцена и навес полностью сгорели.
Разбирательство длилось недолго. Его спустили на тормозах, объяснив произошедшее коротким замыканием в проводке. Танцплощадку закрыли, пепелище на месте бывшей эстрады быстро разобрали и вывезли.
Несколько недель широченная площадка пустовала. А потом её заняли представители парусного спорта: на площадку втащили лодки, яхты и другие плавсредства, теснившиеся ранее вдоль берега. Такой поворот событий дал повод рассматривать пожар под другим углом зрения: CUI BONO? – Кому выгодно? (лат.). По городу поползли слухи, что пожар был не случайным.
Надо заметить, что территория николаевского яхт-клуба, расположенного в самом живописном уголке Спасского урочища, тянущегося вдоль Бугского лимана, всегда была и по сей день остаётся вожделенным лакомым кусочком для очень многих заинтересованных личностей, фирм и организаций. Городской яхт-клуб, по непонятным причинам находящийся в собственности не города, а области, и сегодня притягивает их алчные взоры.
ПОСТСКРИПТУМ
«Нижняя» сгорела, но не сгорели «Скифы». После долгих перемен и скитаний сформировался новый их состав: Николай Фалько (бас-гитара), Михаил Жариков (ритм-гитара), Александр Гурский (ударные), Игорь Гезенцвейн (12-струнная гитара, вокал). В таком составе ребята ещё долго выступали на «Верхней» и радовали сердца зрителей.
Женя Желдоровский.
(Окончание следует).