– Люди не верят в судьбу, а я считаю, что многое для человека предопределено свыше. Хотя каждый имеет степень свободы действия. Можно себя реализовать – можно себя похоронить. Мне кажется, наши встречи с разными людьми – точно где-то запрограммированы, и пути людские перекрещиваются не просто так…
Ребенок военного
времени
С народным художником Украины Юрием Андреевичем Макушиным мы беседовали накануне его красивого юбилея – 85 лет. В мастерской вместе с нами – Инна Викторовна Макушина, заслуженный художник Украины, жена, друг, сотоварищ по творчеству, берегиня семьи. Они познакомились в 1958 году в Николаеве, в художественной студии, а поженились в 61-м, чтобы больше никогда не расставаться.
Мастерская художников Макушиных похожа на домашний музей, в котором царит очень живописный рабочий беспорядок. 
Картины Юрия и Инны – по стенам и на мольбертах, огромное количество макетов-скульптур «от мала до велика». На одной из картин художник Макушин написал себя: небольшая фигурка с мольбертом в нижнем правом углу – и заглядывает этот взрослый человек в свое детство, где старый деревянный дом и счастливая семья… где, согласно Геннадию Шпаликову, «мама молодая и отец живой».
Проводы отца Андрея Евдокимовича на фронт остались в памяти шестилетнего Юры на всю жизнь. Сегодня он мечтает написать еще одну картину о прошлом – те самые впечатления детства. Маленькая деревня в Алтайском крае, октябрьская слякоть и лужи… осень, переходящая в снег. Висит на сельсовете мокрое темно-красное знамя. Густые деревья, заброшенный дом и вороны на снегу. Мужики сидят на подводах, свесив ноги, – их везут к переправе через Обь.
Отец прошел практически всю войну. От его Сибирской дивизии, участвовавшей в Сталинградской битве, осталось в живых 8 человек. Потом защищал от врага Москву и гнал фашистов на запад. В 1945-м получил контузию, около года провел в николаевском госпитале – лежал обездвиженный, не слышал, не видел. Однако поправился – да так и остался в Николаеве, забрал сюда детей – Юру и Зину. Жена Настасья Петровна к тому времени умерла, и возвращаться в Сибирь было не к кому. Юрий остался без матери, когда ему было 11 лет.
– Это, очевидно, год 44-й. Сельский клуб. Импровизированная сцена. Я стою на табурете и пою песню на стихи Марка Лисянского «Дорогая моя столица, золотая моя Москва». Разве мог тогда я подумать, что с Марком Лисянским встречусь в Николаеве и подружусь?
В один из приездов Марка в наш город (это был 1963-й) Эмиль Январев и Борис Аров привели будущего скульптора Макушина в гостиницу «Украина». Марк сидел в номере – большеголовый, с черной шевелюрой: «Ну что – слепишь меня?». А потом пришел к Макушиным позировать. Мастерской у них с Инной тогда еще не было, так что творческий процесс проходил прямо во дворике их маленького дома, увитого виноградной лозой.
С тех пор, приезжая в Николаев, Марк всегда встречался с Макушиными. Юрий сделал еще несколько бюстов поэта и скульптуру в дереве, а Инна однажды пошутила – вылепила Марка Лисянского в туркменском халате на ослике. Эта работа теперь хранится в нашем краеведческом музее.
– И вот что хочу сказать по поводу предопределения, по поводу программы, которая заложена извне в каждого. Жизнь как будто подталкивала меня к Украине. В нашем селе было много украинцев, и я пел украинские песни. Не помню, откуда взялась в доме книга стихов Тараса Шевченко – красивое издание, тисненая обложка, каждая страница переложена тонкой папиросной бумагой… В те годы и помыслить не мог, что однажды мне придется делать шевченковский бюст в граните – сегодня он стоит в Баштанке. И еще горельеф Шевченко – в Новом Буге. Где-то всё настолько переплетено – в пространстве и во времени!
Трудно сказать, кем бы стал Юрий, если бы не встреча с самодеятельным живописцем, у которого семья Макушиных снимала квартиру. В годы, когда подростки все повально мечтали быть летчиками, Юрий наметил себе путь в художники. И не подозревал, насколько тернистым будет этот путь.
В 7-м классе он поехал в пионерский лагерь, где было множество разных интересных кружков. Руководителя художественного кружка очень впечатлила работа тринадцатилетнего автора – «Ленин и Горький». И вовсе не злободневность темы оценил педагог, а качество исполнения.
Ленинградская эпопея
Теперь, вспоминая о своей молодости, Юрий Андреевич говорит так: «Жизнь моя – как у Гоголя «Пропавшая грамота»… куда только меня не водила». Когда ему исполнилось 15 лет, сестра Зина по большому блату отправила брата в Ленинград, в школу юнг. Питер – это была его детская страсть, ибо город этот он хорошо изучил, еще будучи мальчишкой и живя в далекой сибирской деревне. Изучил по открыткам, которые хранились в семье.
Приехал в северную столицу и обмер: Зимний дворец, Невский проспект, Исаакий, ростральные колонны, памятник Петру 
Первому – всё увидел воочию. Однажды соблазнил ребят уйти в самоволку и стал показывать им Ленинград. Увы, закончилась самоволка исключением из училища.
Очутившись «на улице» (родных-знакомых в Питере – никого) пошел искать то ли работу, то ли новое место учебы. Привлекла вывеска: «Сталинское ремесленное училище», там мог выучиться на монтажника-высотника. Однако и тут попал в переплет: однажды на улице на него налетела банда беспризорников… ограбили (в училище только-только выдали новенькое обмундирование) и от себя не отпустили. Новые «наставники» стали обучать новичка воровскому искусству – таскать у людей деньги и кошельки. Дождался подходящего момента и однажды на Московском вокзале он все-таки сумел сбежать.
Сделал еще одну попытку остаться в Ленинграде: пошел в обком комсомола просить о помощи. Ну, его и отправили с сопроводительной записочкой в приемник-распределитель для беспризорных, откуда дорога прямиком была в трудовую колонию. Отсюда тоже пришлось бежать.
Вот вам и судьба: не разрешала сойти с предначертанного пути, упорно вела к другой, высокой, цели. Юра вернется в Ленинград после целины и армии, в середине 60-х, чтобы учиться, но только не в ремесленном училище, а в художественном, а затем – в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина, в вузе, ставшем преемником Императорской академии художеств.
Ну а в том далеком 50-м юный бродяга послал Зине телеграмму с просьбой выслать деньги на обратную дорогу. И, пока ожидал ответа, с удовольствием бродил по Ленинграду, любуясь красотой зданий, площадей, парков. Спал, забравшись в середину афишной тумбы, где разместиться можно было, только свернувшись калачиком. Дети военного времени росли очень самостоятельными. Жил в Питере, конечно, впроголодь. Но другого выхода у него не было.
Жизнь
помотала
Вернулся блудный сын домой в Николаев и пошел учиться в ФЗО – осваивать профессию столяра-станочника, заодно оформлял стенгазеты, карикатуры рисовал, чем и вызывал большое уважение со стороны окружающих.
В 1953-м уже работал в стройкомбинате №2. Его бригада устанавливала окна и двери в новостройке – теперь историческом здании обкома партии. Участвовал в трудовом процессе и Юрий Макушин. Так что впору на какой-нибудь из дверей памятную табличку прибить: «Дверь поставил народный художник Украины»… Шутка, конечно, но Юрий Андреевич пошутить и посмеяться любит.
Потом была в его жизни целинная эпопея. Привлекли комсомольская романтика, ну и – солидные подъемные, конечно. В далеком Казахстане собирал финские домики, пока не призвали в армию. В рядах Вооруженных Сил учился на мостовика, мосты наводить – оказалась серьезная наука. Однако в армии будущему художнику нашли другое «применение»: рисовал дорожные знаки, но, бывало, и картины. Юрий Макушин был в почете у служивых людей и армейского начальства.
По возвращении домой пошел работать в один из цехов завода им. 61-го коммунара художником-оформителем. Мечта стать профессиональным художником крепла, и он стал посещать художественную студию в Доме творчества. Ходили вместе с Инной, а когда поженились, решили серьезно учиться. Но в одесской «Грековке» получили отказ – «слишком взрослые» для учебы рядом с 14-15-летними студентами. Хотя вступительные экзамены оба сдали хорошо.
Ну, если не Одесса – значит, Ленинград. Поехали и поступили в художественное училище. На занятия ходили вечером, а днем работали, потому что и жилье нужно было снимать, и кормиться. Юра устроился кочегаром.
И снова судьба будто подтолкнула его – чтобы шагнул на новую, более высокую жизненную ступень. А получилось так: вышел в училище некий инцидент, в котором виновата была целая группа сокурсников, вину же полностью навесили на Макушина. Его исключили с 3-го курса. И он, недолго думая, сдал экзамены в питерскую академию художеств. Неожиданно для себя прошел в списках поступивших вторым номером – это при большущем-то конкурсе! Одна четверка и пять пятерок по спецпредметам – рисунок, композиция, лепка.
Юрий учился в мастерской известного на весь Советский Союз Михаила Константиновича Аникушина, орденоносца, академика Академии художеств, народного художника СССР. А защищался перед комиссией, которую возглавляла еще одна знаменитость – Евгений Викторович Вучетич, скульптор-монументалист, тоже академик, и тоже народный, автор многих выдающихся памятников.
На защите Вучетич свирепствовал – оценки у большинства выпускников были явно занижены. И «пятерка» Юрия Макушина оказалась одной из немногих.
Инна тоже закончила академию – не могла же она отставать от мужа! Однако Николаевская организация Союза художников Украины приняла дипломированных «академических» выпускников в своей семье не слишком любезно. Понятное дело – люди творческие очень ревнивы. Пришлось Юрию буквально завоевывать свое место под солнцем.
Место
под солнцем
В 1971 году заседал расширенный совет при правлении Николаевской организации СХУ. Ряд скульпторов приняли участие в конкурсе, на который представили макеты бюстов Ленина. Юрий вылепил его за два часа. Совет остался недоволен, хотя – объективно – работа была лучшая. «Что это вы по-мальчишески подходите? Это образ великого вождя, его нужно изучать годами!». В протоколе заседания записали: не принимать… бюст сырой… доработать, а с автором поработать политически.
И тогда Юрий предпринял очень дерзкий шаг – уехал в Киев, прямиком в Союз художников Украины, на всеукраинский худсовет. С собой взял копию этой самой негативной выписки и фотографии бюста.
Худсовет, в котором заседали сплошь светила, академики, народные художники, принял работу безоговорочно. И в качестве гонорара, дабы поддержать молодого скульптора материально, озвучили сумму по тем временам неслыханную – 1400 рублей!
А дальше в Николаеве – пошло-поехало: как посмел? С того часа в николаевской организации его стали «прессовать». Что ни сделает – сыро, плохо, по семь раз приходилось переделывать.
В 1975-м распределили ему работу настолько сложную, что вообще никто не представлял, как ее выполнять. Монумент воину-освободителю «Стальной Солдат» в Новой Одессе. Срок выполнения – два года. При этом только год утверждали, согласовывали и пересогласовывали эскизы – всего 17 вариантов их было. Заказ – от Николаевского обкома компартии, торопятся ко Дню Победы. Юрию помогает Инна.
Высота будущего памятника – 11 метров. Он даже не помещается в полный рост в семиметровом по высоте цехе художественного комбината, поэтому создается из двух частей. Основу «Солдата» составляет металлический каркас, который опутан металлической сеткой, и эту сетку скульпторы плотно набивают глиной, формируя макет. К верхней части будущего памятника приставлена лестница: на пятиметровую высоту художники поднимаются по лестничным ступенькам, вниз – значительно быстрее, съезжают по трубе.
Каждый фрагмент «мозаики», составляющей фигуру «Солдата», вырезан сначала из бумаги, потом по трафарету из нержавейки – виброножницами. Пять бригад на заводе «Океан» работают над сваркой металла толщиной 2 мм. Было сделано 17 километров швов! А вес памятника в итоге составил 15 тонн.
Создавая монумент, Юрий Андреевич шел своим оригинальным авторским путем. Когда спустя время в Киеве приступили к созданию монументальной скульптуры «Родина-мать», за опытом приехали в Николаев, к Макушиным.
Все работы – как родные дети
– Какое великолепное было состояние души, когда в академию поступал, – это же «вершина Гималаев»! Талантливая молодежь со всего Союза, и я – столяр-станочник, кочегар из Николаева. Такое же состояние было, когда делали и открывали монумент Солдата… Если говорить о работах, все памятники – это родные дети. Но они живут сами по себе. Вот мы их выпустили, а судьба у них разная. К примеру, мемориальные доски. Есть такие, которые демонтировали или разбили… Памятник «Солдатам правопорядка», что на Садовой, хотели убрать – общественность еле «отбила». Сегодня под «комсомол» копают – хотят сбросить памятник комсомольцам возле концерт-холла «Юность». В Первомайске обломали яблоневую ветвь из бронзы. С памятника в Ольшанском сняли автомат.
Сегодня автору больно видеть, как калечат его «детей», какое неуважение проявляют потомки к нашей истории, к творчеству народного художника Украины Юрия Макушина и заслуженного художника Украины Инны Макушиной.
А ведь их великое множество по всей области – настоящих произведений искусства, созданных Юрием или в соавторстве с Инной. В Первомайске – монумент воину-освободителю. В селе Ольшанское – фигура десантника Константина Ольшанского. В Явкино – два портрета вырублены в граните, посвящены танкистам, сгоревшим в танке. В Очакове на высоком гранитном постаменте высится фигура мятежного лейтенанта Петра Петровича Шмидта, а возле военно-исторического музея стоят бюсты великих полководцев и военачальников, принимавших участие в сражениях под Очаковом: Кутузов, Ушаков, Багратион, Барклай-де-Толли, казачьи атаманы Головатый и Платов. Автор памятника (1984 г.) и бюстов (1983 г.) – Юрий Андреевич Макушин. На Аллее адмиралов возле музея судостроения и флота в Николаеве стоит его «медный» герой – вице-адмирал Владимир Корнилов.
О памятных знаках в честь великого Кобзаря, стоящих в Баштанке и Новом Буге, мы уже вспоминали. А памятник Александру Сергеевичу Пушкину (1988 г.) – один из самых любимых в нашем городе. Есть еще Прометей возле бывшего завода «Кристалл» и там же – большой горельеф, посвященный космосу (1975 год).
Мемориальные доски в память о художнике Василии Верещагине, поэте Александре Пушкине, писателе Всеволоде Гаршине (в селе Лиманы) – высокохудожественные, высокопрофессиональные работы, выполненные в 1987 году.
Галерею наших горожан Юрий с Инной лепят всю жизнь. В музей библиотеки им. М.Л. Кропивницкого подарили бюсты николаевских писателей и поэтов: Бориса Арова, Юрия Крючкова, Эмиля Январева, Агнессы Виноградовой, Валерия Карнауха, Марка Лисянского. А в музее им. В. Верещагина находятся бюсты поэта Дмитра Креминя, художника Олега Приходько, градоначальника Владимира Васляева.
Однако, говоря о «детях-работах» скульпторов Макушиных, как не напомнить читателям о «реальном ребенке» этой талантливой супружеской четы. Их сын Виктор Макушин унаследовал родительский дар и продолжает семейную династию, создавая современные скульптуры в Николаеве.
***
Наша беседа подходит к концу. В ней было много мудрых мыслей человека, живущего большую жизнь.
«Каждое утро встаешь и говоришь спасибо за то, что Господь подарил еще один день. Есть зрение, есть слух, мы можем слушать музыку, рисовать, лепить, наслаждаться окружающим миром».
«Негатив в жизни был, есть и будет всегда. Какое может быть добро без зла? Но все равно надо оставаться самим собой. Если что-то не получилось, все претензии – только к себе».
«Познай себя – и ты увидишь весь мир. Довольствуйтесь и наслаждайтесь малым, но замахивайтесь на большое».
«Изобразительное искусство должно идти «от детскости». Какой там профессионализм! Он портит фантазию. Художник должен до старости оставаться ребенком и лепить свои фантазии, как может».
Наталья Христова.
Фото с николаевских интернет-сайтов.