Попытки россиян закрепиться на острове Змеиный обречены на провал, ведь его могут обстреливать ВСУ, а без стабильных поставок пребывание на нем невозможно, рассказал Радио НВ эксперт Национального института стратегических исследований, автор книги «Военно-морская мощь и ее границы» Максим Паламарчук.
— Вы видели это заявление нашего МИДа, ответившего Лаврову о заминированных портах. И это, вероятно, означает отказ от одного из вариантов разблокировать пути для нашего экспорта. Как вы видите ситуацию? И какие варианты, по вашему мнению, сейчас есть?
— Мне кажется, что расценивать это заявление МИДа как отказ от этого варианта я бы не стал. Дело в том, что фактически заявление Лаврова является попыткой переложить, как это обычно бывает у россиян, вину с больной головы на здоровую. И, соответственно, наш МИД лишь напоминает о том, кто является виновником продовольственного кризиса в мире. Этим однозначным виновником является РФ, заблокировавшая украинские порты. Конечно, РФ хочет получить максимум от своего разрешения на снятие блокады, своего разрешения на экспорт украинского зерна, и, конечно, продолжаются торги, в частности, в Москву прибыли чиновники ООН для обсуждения этих вопросов. Была информация о якобы успешных переговорах Турции с Россией, где более того — говорится, что разминирование маршрута судов будет осуществляться турецкими силами. Так что в действительности еще ничего в этом отношении не решено, мне кажется, просто продолжаются торги.
— Как вы думаете, инициатива Турция могла бы быть решена, то есть осуществлена?
— Да, эта инициатива могла бы быть осуществлена. Турция является нашим стратегическим партнером. То есть, если турецкие корабли будут готовы сопровождать суда с украинским зерном, я думаю, что Украина против этого не будет возражать и даже наоборот — будет поддерживать.
— Если вообще говорить о ситуации в Черном море, как она там меняется? Сейчас там находятся пять десантных российских кораблей, два ракетных судна, и они могут угрожать, собственно, украинским городам, предупреждают в ОК Юг.
— Собственно, ракетные суда, к сожалению, могут перманентно угрожать украинским городам, даже находясь на рейде. Просто они вооружены достаточно дальнобойными ракетами. Но уровень этой угрозы, очевидно, определяется не столько выходом этих судов в море, сколько запасом ракет и возможностью россиян их тратить так, как они тратили их раньше. Что касается десантных кораблей, учитывая поставки противокорабельных вооружений со стороны Дании, то очевидно любая попытка высадить десант настолько авантюрна, что ее даже можно не рассматривать.
— Что происходит вокруг острова Змеиный? Как там идет сражение? И почему?
— Я так понимаю, что есть определенный перерыв. При всем остров Змеиный не является приоритетной целью после нанесения поражений по силам [на нем], по катерам противника, которые располагаются у этого острова, и они будут частично эвакуированы после этого. Собственно, сейчас, по крайней мере, в публичном пространстве никаких событий в этом отношении не происходит. Но теоретически ситуация может измениться после получения систем систем залпового огня от США и союзников. Остров Змеиный находится в зоне поражения этих ракетных систем. И соответственно, если будут достаточные запасы вооружений, то пребывание российских сил на этом острове потеряет смысл и будет, мягко говоря, дискомфортным.
— Есть ли у нас возможность предотвратить какое-то размещение постоянного российского гарнизона там?
— Вопрос размещения русского гарнизона зависит от возможности огневого поражения, собственно, острова Змеиный. Если будут там, условно говоря, люди, которые будут прятаться, там есть пещера, и в ней будут прятаться, бояться следующего удара, то толку из этого гарнизона не будет. Более того, поскольку на острове Змеиный нет запасов пресной воды, то, соответственно, пребывание этого гарнизона требует постоянного снабжения. То есть если будет гарантирована возможность постоянного огневого поражения этого острова в любой момент, то собственно пребывание там гарнизона теряет смысл.
— То есть, если он превратится в постоянную такую Чернобаевку, то после какого-то очередного разгрома они для себя эту тему закроют?
— Есть такое подозрение.
— Если говорить о ракетах “Гарпун”. Что нам дает поставка этих ракет для контроля над морем?
— Это заставит российские корабли держаться подальше от украинских берегов. То есть фактически у нас будет огневой контроль над определенным участком Черного моря. То есть существует так называемая «зона запретного доступа». Это, так сказать, стратегически не так хорошо, как полный контроль, если бы мы могли воспользоваться морем. Но это запрещает пользоваться морем противнику, это если так, перифразируя шутку, сам не летаю и другим не даю.
— То есть это, можно сказать, серьезно. Как вы думаете, почему относительно легко нам дали эти мощные ракеты, но не сухопутный аналог?
— То есть, если мы собственными силами поразим что-нибудь в Воронеже, нам дальнобойные ракеты тоже дадут?
— Здесь речь идет о том, что если бы у нас оставались ракеты, которые способны поразить что-нибудь в Воронеже, мы бы ударили собственной ракетой, это был бы наш риск. Но если мы поразим объект в Воронеже ракетами, которые предоставили нам наши союзники, это несколько другая ситуация. То есть фактически россияне могли бы рассматривать это как серьезное изменение ситуации и косвенную агрессию со стороны наших партнеров. Это такие сложные игры, но реальность более сложна. Хотя нас поддерживают, но не надо забывать, что война происходит между Россией и Украиной, и остальные государства при всей поддержке Украины не готовы вступать в эту войну напрямую.
— Как вы оцениваете заявления по поводу возможного удара по Крымскому мосту? Что нам для этого нужно, чтобы его уничтожить и заблокировать морской путь в Крым?
— А какого именно?
— Это оперативно-тактические ракеты, которые могут запускаться из систем залпового огня, которые нам уже предоставлены, но этот тип боеприпасов пока не поставляется.
— То есть Крымский мост и остров Змеиный пока не приоритетные цели для нас?
— Собственно, да. Поскольку у нас все-таки, не стоит забывать, что подавляющая часть боевых действий осуществляется на суше, приоритетными целями являются те, которые усложняют ведение собственно этих сухопутных действий.
— Тогда как вы оцениваете наши действия, чтобы усложнить угрозу с моря в целом?
— Эти действия вполне адекватны нашим ограниченным ресурсам. То есть мы на первом этапе обеспечили противодесантную оборону, смогли нанести огневое поражение по флагману Черноморского флота, потопили довольно удачно в порту Бердянска десантный корабль. То есть, мы даже с теми ограниченными ресурсами, которые мы имели, достигли максимум возможного.
— Насколько проще нам стало уничтожать российских оккупантов в море после затопления крейсера?
— Это серьезно ослабило возможности российского флота в обороне от ракетных ударов. Были даже такие фотографии, где на российском фрегате и на месте, где вертолетная площадка, прикрепляли сухопутный ракетно-зенитный комплекс, чтобы как-то усилить его способности отражать ракетные нападения и удары авиации. Но, конечно, учитывая ограниченность корабельного состава Черноморского флота, россияне будут просто избегать заходов в те воды, где они реально могут быть уничтожены ракетами.
— Но ведь право на ошибку у них есть?
— Конечно. И они им даже регулярно пользуются.