Созвездие Южного Буга

19:24

Откройте “Вечерний Николаев” в Google News и  Телеграм-канале

(Окончание. Начало в номерах «ВН» от 16 и 23 сентября с.г.)

«Гаудеамус»

«Гаудеамус» после возвращения с фестиваля в Риге, 1970 год. В центре (слева – направо): Галина Гукаленко (Цыбань) – вокал, Сергей Цыбань – соло-гитара, Анатолий Михельсон – ритм-гитара, Леонид Шнейдерис – вокал. Вверху: Александр Семёнов – ударные, саксофон, внизу присел Владимир Ветрогонов – ведущий

60-е годы ХХ века были эрой расцвета советского студенчества. В приёмных комиссиях вузов стояли длинные очереди молодых людей, желающих получить высшее образование. Престиж науки был огромен: достижения в кораблестроении, авиации, ракетной технике, освоении космоса и других отраслях делали своё дело. Конкурсы в местные вузы достигали 5-10 человек на место, в столичные: 10-15 и более. Студенческие общежития были забиты до отказа, а потому многие искали, где бы снять квартиру.

Ну, а где молодежь, там всегда любовь, романтика, песни и танцы. Руководство высших учебных заведений делало всё возможное, чтобы обеспечить содержательный досуг: поощрялось развитие художественной самодеятельности, вечера отдыха, КВН, драмкружки, театральные студии и, конечно же, создание музыкальных коллективов.

В те годы учились в НКИ весёлые и очень музыкальные ребята – Толя Михельсон, Серёжа Цыбань, Андрей Усатый, Саша Семёнов, Лёня Шнейдерис и Боря Иванов. Они мечтали играть и в 1967 году сами, без сторонней помощи, попытались создать группу, дав ей озорное название «Шкварка». Их заметили, поддержали, и уже через год, в 1968-м, в НКИ появился свой вокально-инструментальный ансамбль. Его руководителем стал Семён Фрейдин.

Название ансамблю дали весьма необычное – «Гаудеамус». Надо сказать, что оно заметно выбивалось из традиции названий музыкальных групп того времени. Названия групп тех лет традиционно заканчивались на «Ы»: «Поющие гитарЫ», «ПеснярЫ», «ВерасЫ», и так далее. И вдруг, на тебе – «Гаудеамус»! От такого названия веяло чем-то старинным, научным, быть может, давно забытой латынью. И не случайно. Дело в том, что международно признанным гимном студенчества как раз и является знаменитый «Гаудеамус» – гимн, который назван по первому слову его текста и исполняется на латыни.

У первого состава «Гаудеамуса» был хороший личный потенциал, многие из ребят имели музыкальное образование и ноты, что называется, «читали с листа». Лёня Шнейдерис имел хороший голос. Семён Фрейдин и Серёжа Цыбань писали песни и музыку. Но всего этого было недостаточно, поскольку рок ставит перед музыкантами свои требования и имеет свои каноны. Конечно, институт, где учились ребята, делал то, что мог: ансамблю предоставили для репетиций большой зал в новом корпусе на проспекте Ленина (сейчас – просп. Центральный) возле стадиона «Судостроитель», дали аппаратуру. Но главного поначалу не было: требовались хорошие музыкальные инструменты. А с этим тогда не мог помочь даже такой небедный институт, как НКИ.

Заключительный концерт фестиваля «Золотой парус», 1971 г. На сцене Дворца судостроителей: Анатолий Михельсон, Александр Семёнов, солистка – Виктория Река, Сергей Цыбань, бас-гитара – Вадим Ботнарюк

Как известно, советская промышленность, делавшая авианосцы, ракеты и космические корабли, не выпускала порой самых простых и необходимых в быту вещей. Так что выход из положения ребятам пришлось искать самим. Как и большинство тогдашних рок-музыкантов, электрогитары они «клепали» самостоятельно. При этом у «Гаудеамуса», в отличие от других, была своя изюминка: столярную часть гитар им изготовлял некий частный мастер, которого все называли Саша. Работал он мастерски, но было одно обстоятельство, которое выделяло его из многих других, кто в те времена мастерил музыкальные инструменты: он был аргентинец. Совершенно непонятно, каким ветром занесло этого человека в наши края, в наглухо закрытый для иностранцев и окутанный завесой секретности город. Кто был этот человек? Сейчас, по прошествии стольких лет, это остается загадкой.

Шли годы, ребята получали высшее образование и один за другим покидали институт. Соответственно, менялся и состав ансамбля «Гаудеамус». Кроме названных выше, в состав группы в разные годы входили также Вадим Ботнарюк (соло-гитара), Юрий Белянский (гитара), вокалистки Виктория Река и Галина Гукаленко. Владимир Богданович (клавишные) – позже он перешел в группу «Сувенир». Конферанс вёл Владимир Ветрогонов.

Жизнь студенческих ансамблей была интересной и насыщенной. Ребята выступали не только в родном институте, но и на других подмостках города, ездили на гастроли, принимали участие во всесоюзных конкурсах. В летнюю пору вместе выезжали отдыхать на море в институтский лагерь НКИ в Коблево.

Ким

Однажды вечером в лагере в Коблево к их компании у костра подсел тогда еще совсем молодой, но уже известный в городе музыкант Ким Брейтбург. Он взял гитару и спел только что написанную им песню «Не уходи, мой ангел». Ребята зачарованно слушали. Тогда у костра они ещё не знали, что вскоре именно Ким возглавит «Гаудеамус» и под его руководством группа достигнет в нашем городе пика популярности. А его песня «Не уходи, мой ангел» станет на многие годы хитом не только в Николаеве, но и далеко за его пределами.

К 1974 году сформировался последний состав «Гаудеамуса»: Ким Брейтбург (клавишные, вокал), Вадим Ботнарюк (гитара), Юрий Белянский (гитара), Андрей Усатый (бас-гитара), Анатолий Дейнега (ударные), Борис Иванов (рояль), Алексей Соколиков (вокал).

Популярность группы в Николаеве в то время достигла апогея. При этом, все понимали, что их музыка – не для танцев. Её изначально воспринимали, как нечто иное, большое, серьёзное, даже философское. Написанные Кимом песни «Ветер», «Жестокие люди», «Не уходи, мой ангел» и другие, передавались из рук в руки в магнитофонных записях на бобинах с плёнкой «Тип-6» или «Тип-10», ведь официальных студий звукозаписи в Николаеве в то время не было. Это был редкий случай, когда жители города переписывали с магнитофона на магнитофон не зарубежный рок, не знаменитые на всю страну отечественные ансамбли, а произведения, написанные у нас, в Николаеве.

Ребята из «Гаудеамуса» чувствовали, что в родном Николаеве им становится тесно. И тогда некоторые из них уехали далеко-далеко на восток – в город Кемерово. Там, вдали от Николаева, и прославилась их новая группа – «Диалог», которая вскоре станет любимой и знаменитой на всю страну.
«Диалог» – отдельная история. Это не только яркое явление в отечественной рок-музыке, но и один из немногих примеров долгожительства и успеха в сфере рока. Впрочем, писать историю этой группы мы не дерзнём. Это должен сделать кто-то другой, более сведущий.

«Шестое чувство»

Первый состав группы «Шестое чувство» (слева – направо): Вячеслав Деолецкий, Михаил Приходько, Валерий Шерстобитов, Александр Калиногорский, Олег Соколиков

На заре 70-х в небе над Южным Бугом засияла новая музыкальная звезда – ВИА «Шестое чувство». Группа базировалась в ДК железнодорожников, где имелась кое-какая музыкальная аппаратура, а главное – был зал со сценой и просторное фойе перед ним. В первый состав группы входили Вячеслав Деолецкий (гитара), Михаил Приходько (бас-гитара), Александр Калиногорский (клавишные), Валерий Шерстобитов (ударные). Главным вокалистом группы был Олег Соколиков, известный всему городу как Алик Соколик, а в кругу музыкантов – Ализон.

Группа играла популярные хиты тех лет, отличалась экспрессией и отличным звучанием. Танцевальные вечера с участием «Шестого чувства» проходили с аншлагом. Перед входом в ДК неизменно собиралась огромная толпа. Девчонки мило щебетали и обнимались, парни многозначительно курили, поглядывая на девчат, и переговаривались между собой. Вот кто-то из пришедших блатных случайно выронил на цветочную клумбу припасённый на всякий случай немецкий штык-нож. На танцах в Николаеве постоянно царила несколько напряженная обстановка. В любое время вечер мог перерасти в драку.

Но вот двери открывались, и толпа устремлялась внутрь. Надо сказать, что «Желдор», среди множества дворцов культуры, отличался чистотой и красотой архитектуры. Он был построен в конце 50-х. С первого этажа дворца наверх к большому залу вели сразу две полукруглые лестницы. Перед залом было просторное фойе, освещавшееся естественным светом через гигантских размеров окно. Когда темнело – включали электричество. Верхний свет и плафоны на стенах создавали приятную, уютную атмосферу. Звучали первые аккорды и танцевальный вечер начинался. Эстрада здесь располагалась на полукруглом участке фойе спиной к окну и лицом ко входу в зал.

На танцевальные вечера «Шестого чувства» многие приходили не столько потанцевать, сколько для того, чтобы послушать. Группа отличалась большой выразительностью и своим стилем исполнения. Особое впечатление производила колоритная фигура вокалиста. «Алик Соколик» был большим поклонником звезды американского рока – Джо Кокера и даже внешне чем-то походил на него: своеобразно одет, с бакенбардами. В отличие от большинства советских эстрадных исполнителей, игравших «по стойке смирно», Алик вёл себя на сцене свободно, раскованно. Это приводило к тому, что выступления ансамбля можно было не только слушать, но и смотреть. Гвоздём программы, который все ждали, была песня группы «Битлз» «With a little help from my friends». Она звучала в необычной аранжировке, которую впервые применил Джо Кокер на легендарном рок-фестивале 1969 года в Вудстоке.

Количество желающих послушать группу и потанцевать было столь велико, что просторное фойе ДК железнодорожников забивалось до отказа. Когда играла музыка, перед глазами музыкантов колыхалась огромная толпа. Иногда в тесноте вдруг вспыхивала потасовка. Разобрать за танцующими кто с кем дерётся часто было невозможно.

Змий

Второй состав «Шестого чувства»: Александр Калиногорский (клавишные), Вячеслав Деолецкий (гитара), Юрий Вакулин (ударные), Владимир Пернатий (бас-гитара)

Всем, кто интересовался игрой современных ВИА Николаева, было известно, что группа «Шестое чувсто» по звучанию заметно отличается от других широким использованием музыкальных спецэффектов. Ходили слухи, будто группа располагает неким человеком, который способен в домашних условиях изготовить всё, что угодно, из известной тогда электронной и радиоаппаратуры, которой в советских музыкальных магазинах даже в принципе не было и быть не могло. «Бустеры», превращающие звук электрогитары в громовое рычание льва. «Квакушки» – специальные педали, нажимая на которые, можно так изменять частоту звучания, что она становится похожа на кваканье. «Ревербераторы» – приборы, вызывающие эхо и меняющие звук инструментов так, как будто они звучат не в скромном фойе ДК, а в огромном органном зале с прекрасной акустикой. Все эти чудеса техники и готовил для группы легендарный умелец. На людях он показывался мало и широкой публике известен не был. Но результаты его работы были, что называется, налицо: группа во время выступлений выдавала такие звуковые «поливы», что даже видавшие виды слушатели замирали от удивления. Анонимность мастера только разогревала любопытство поклонников. Известно было лишь его прозвище – Змий.

Как и положено былинному чудищу, Змий оказался двухголовым. Дело в том, что за таинственным прозвищем скрывался не один, а два человека: братья-близнецы Сергей и Владимир Рязанцевы. Оба были страстными поклонниками современной музыки и имели дома одну из лучших в городе коллекций виниловых дисков. При этом Сергей имел ещё и профессиональное образование по части электронной аппаратуры — он закончил факультет электроники Харьковского авиационного института и прекрасно разбирался в любой электронной технике, мог сконструировать и собрать приспособления, позволяющие выдать то, что тогда называлось «новый звук». Помимо прочего Сергей Рязанцев был также оператором группы «Шестое чувство» во время её выступлений. Позже он работал в группе «Диалог» Кима Брейтбурга, в 90-х был сотрудником радиостанции «Радио-Сет».

Прошло полвека, но Змий, как и положено бессмертным фольклорным персонажам, по сей день живёт и здравствует, занимаясь своим излюбленным делом в студии Натальи Ветлицкой в Москве.

«Сейшен»

Дворец железнодорожников в Николаеве открыт 1 мая 1958 г.

На пике популярности, году эдак в 1974-м, музыканты из группы «Шестое чувство» задумали осуществить необычный проект: провести в Николаеве подпольный, неофициальный рок-фестиваль. Проводить подобные мероприятия легально в те годы было практически невозможно: парторганы делали всё, чтобы не допустить проникновения в сферу культуры чуждого советскому человеку «тлетворного влияния загнивающего Запада». Они строго следили, чтобы репертуар, внешний вид и поведение рок-музыкантов на сцене были идеологически правильными и строго соответствовали принятым тогда нормам социалистического общежития.

Чтобы информация о готовящемся рок-фестивале (условно его назвали «сейшен- встреча») не просочилась «наверх», музыканты ничего не стали говорить руководству ДК, а действовали на свой страх и риск. Они не делали афиш и объявлений, а просто прошлись по танцплощадкам и пригласили ребят из других групп принять участие во встрече.

В назначенный день приглашенные музыканты собрались во Дворце культуры железнодорожников. Но шила в мешке не утаишь – о том, что в «Желдоре» готовится рок-фестиваль, прознала широкая публика. Ко дворцу со всех концов города стали сходиться молодые люди, желающие послушать рок.

А дальше произошло вот что. Напротив дворца на Пушкинской в непредусмотренном месте вдруг остановился плотно забитый пассажирами троллейбус. Из него на площадку перед дворцом вывалила масса народу. Все были возбуждены в предвкушении рок-концерта. Толпа у входа во дворец стала огромной и вскоре сделалась неуправляемой. Как только приоткрыли дверь, молодёжь хлынула вовнутрь. Возникла давка, были выломаны массивные входные двери. Когда все собрались в зале, начался фестиваль. Разгорячённая молодёжь бурно аплодировала, кричала, свистела и вообще вела себя слишком вольно. Фестиваль пронёсся над городом, как ураган, рассказы о нём ещё долго не смолкали в николаевских дворах и подворотнях.

О том, что произошло, уже на следующий день узнали в «соответствующих органах». Музыкантов группы «Шестое чувство» стали одного за другим вызывать для разбирательства в расположенное на углу Декабристов и Спасской здание областного управления КГБ. Нагоняй тогда получили все: и музыканты и работники ДК!

На них уже хотели было завести дело, но ситуация вдруг изменилась. В КГБ поняли, что подобные мероприятия способны собирать большие массы молодёжи. Результат оказался неожиданным. Музыкантам не только не запретили впредь проводить фестивали, но наоборот – потребовали, чтобы они и дальше их организовывали, но только под надзором руководства и всего один раз в году – вечером в субботу в канун праздника Пасхи. Дело в том, что партийные и советские органы делали всё возможное, чтобы отвлечь людей, особенно молодежь, от религии и церкви. Для этого вечером накануне Пасхи по всем телеканалам допоздна пускали самые интересные фильмы и передачи, чтобы люди сидели дома, а не шли в церковь на всенощную.

В течение двух последующих лет музыкантам «Шестого чувства» пришлось проводить фестивали в указанный день, но уже под присмотром властей. Публики было немало, но прежний ажиотаж исчез: всё, что делалось «под надзором», популярностью уже не пользовалось.

Шли годы. Состав исполнителей в группе менялся. Во второй состав добавились Юрий Вакулин (ударные) и Владимир Пернатий (бас-гитара). Потом был третий состав, четвёртый. Время шло, люди в коллектив приходили и уходили, только бренд «Шестое чувство» оставался неизменным.

Невероятно, но факт: группа «Шестое чувство», на выступления которой 50 лет назад в «Желдор» съезжались толпы молодёжи со всех концов города, до сих пор продолжает играть. Не верите? А вспомните старое армейское правило: если от боевого подразделения остался хоть один боец, и он сумел вынести с поля боя знамя с номером части, то подразделение доукомплектовывается новыми бойцами и сохраняет своё старое название. Таким бойцом оказался соло-гитарист «Шестого чувства» Вячеслав Деолецкий, который стоял у самых истоков группы. Сегодня группа доукомплектована. Под обожженное в рок-сражениях и простреленное насквозь боевое знамя «Шестого чувства» набран новый состав, и каждую пятницу группа играет в одном из клубов на углу Спасской и Московской.

Коктейль свободы!

Николаевские музыканты – участники последнего рок-фестиваля «Сейшен».

Было бы слишком самонадеянно с моей стороны пытаться рассказать обо всех звёздах эстрады и рока, сиявших в небе над Южным Бугом в те далёкие времена. Это попросту невозможно! За кадром остаются многие, кого не позволяет упомянуть формат газетной статьи. Их было целое созвездие, и некоторые прославились уже не в тесном Николаеве, а далеко за его пределами!

Но мой рассказ о музыке и музыкантах Николаева конца 60-х – середины 70-х годов был бы неполным, если не упомянуть об одном важном факторе, который напрямую влиял на умы и сердца людей в те годы. Это был незабываемый, всеобъемлющий дух ожидания свободы и надежды на лучшее.

К тому времени из-за «железного занавеса» в наши края уже проникли и были посеяны зёрна свободомыслия, молодёжного протеста против идеалов старшего поколения, против косности и бюрократизма системы, против мелочной регламентации всего и вся: одежды, причёсок, творчества и самих взглядов на жизнь.

В то время в школах, техникумах, институтах всё резче выделялись две отдельные друг от друга молодёжные группы – «идейные» и «свободные». «Идейные» – комсомольский актив, примерные ученики, аккуратно подстриженные, соблюдающие требования, школьную форму, произносящие на комсомольских собраниях правильные речи, — готовились делать карьеру, но втайне завидовали «свободным» и мечтали жить, как они. «Свободные» же делали всё открыто, даже демонстративно: смеялись над официальной идеологией, носили волосы до плеч, джинсовую одежду, курили не советскую дрянь, а привозные болгарские сигареты «ВТ» (БулгарТабак), «Визант», а буди возможно, то и контрабандные американские. Зимой собирались на вечеринки, слушали бит и рок, переписывали с магнитофона на магнитофон песни опального Владимира Высоцкого.

Весной, сразу после праздника 1 мая, открывался летний сезон в николаевском яхт-клубе. Одновременно открывались танцплощадки в парке Победы и садике Петровского (ныне «Народный сад»). Но если танцплощадки в «Победе» и «Петровского» имели больше локальное значение, то в яхт-клуб съезжался весь город. Благо дело, 1-я «марка» трамвая ходила под самый вход в него. Провести вечер здесь, на открытом воздухе, напоённом ароматом цветущей акации, под лёгкий плеск волн и завораживающую электронную музыку, было настоящим удовольствием.

Именно эта сложная смесь запахов, звуков, чувств создавала ту неповторимую атмосферу, в которой музыка воспринималась особенно остро и глубоко, приобретала какое-то особое, важное для души человека значение. Эта смесь была тем самым «коктейлем свободы», который позволяет смотреть на мир совершенно иначе: с надеждой и оптимизмом. И все мы, кто прошёл через то незабываемое время и вкусил волшебного «коктейля свободы», остались оптимистами и романтиками до глубокой старости.

Прошли десятилетия. Мир изменился. Вместе с ним радикально изменилась и музыка. В ней всё больше ритма и всё меньше мелодии, всё больше энергии и всё меньше души. И приводит она человека уже в совершенно другое эмоциональное жизненное состояние – напор, самодовольство, самоуверенность, агрессия. Для огромных масс ныне живущих людей рецепт «коктейля свободы» забыт и утерян безвозвратно.

Впрочем, вы всё же можете попытаться приготовить эту волшебную смесь, если найдёте необходимые ингредиенты. Сообщаю вам по большому секрету рецепт этого чудодейственного напитка:

Рецепт коктейля свободы: Вера (пусть даже призрачная) в то, что ты живёшь в самой лучшей, справедливой и свободной стране+Надежда на то, что завтра всё будет лучше, чем вчера+Любовь: к жизни, к женщине, к музыке, к природе+Молодость, чувство, что у тебя ещё всё впереди, и есть время для великих свершений. Полученную смесь необходимо обильно сдобрить запахом цветущей акации, шумом свежего ветра в парусах над Бугским лиманом, крупными дольками спелых абрикосов, сочной арбузной мякотью и ароматом доброго южного вина.

Способ употребления: вдыхать полной грудью, пить захлёбываясь, прикладывать к сердцу и впитывать всеми фибрами души.

Женя Желдоровский.