Наш город, по большому счету, не такой то уж и большой. Ограниченный географически водами Южного Буга и Ингула, он вытянулся вдоль одного берега лимана.
Раньше Николаев был и того меньше, и непосредственно само понятие «город» – где были мощеные камнем улицы и жила знать, – ограничивалось участком от Ингула до нынешнего Пушкинского кольца и старого базара на месте «Сказки», и от Варваровской переправы до улицы Садовой. Собственно то, что мы сейчас называем «старым городом».
А дальше шли городские окраины, слободки и хутора. Не зря же Водопой в свое время назывался хутором, а за Садовой начинались рабочие и 
военные слободы. Кстати, кто не знает, Слободских улиц у нас десять, а Военных – так целых тринадцать.
То же самое можно сказать и о юго-западной окраине – районе старого железнодорожного вокзала. Это сейчас здесь проходят городские транспортные артерии – Пушкинская и Пограничная, гомонит Центральный рынок и живут своей жизнью сохранившиеся предприятия, а во времена наших бабушек за разрушенной при Советской власти Симеоно-Агриппининской церковью фактически начинался пустырь, переходящий в обширное песчаное поле, молча дожидалось сноса заброшенное с конца 19 века караимское кладбище да вилась мимо дач дорога на «Фалеевку» (в Лески).
Надо отметить, что некоторые названия сохранились до наших дней. Например микрорайон Пески (с ударением на Е) – от Водопроводной до Бузника и от проспекта Центрального до железной дороги, – остался в памяти горожан о местной пустыне, «Дачами» до годов эдак 60-70-х прошлого века еще называли вытянутый вдоль улицы Шоссейной (Фрунзе) участок города с 1-й по 9-ю Поперечные (здесь до сих пор среди нагромождения типовых многоэтажек застройки эпохи социализма попадаются частные «фазенды» конца 19 века).
Обширная песчаная пустошь с барханами, заросшая верблюжьей колючкой, отделявшая «большой город» от нынешних Лесков (впоследствии на этом месте выросли Николаевская железнодорожная станция (1873 г.) и завод «Наваль» (1897 г.)) – дала название и трем сравнительно небольшим окраинным улочкам: 1-й, 2-й и 3-й Песчаным.
Хотя сперва появилась только одна улица в далеком 1835 году. Официальным своим названием она обязана полицмейстеру Григорию Автономову, в списке которого значится: «Песчаная. Между Пограничной и Сенной, новая на песках». К концу 19 века за улицей Пограничной появились еще 2-я и 3-я Песчаные улицы.
Впоследствии, уже после Второй мировой войны, их географические названия сменили на именные. Так, 1-я Песчаная стала именоваться улицей Защука – в память о герое-подпольщике Филиппе Защуке, действовавшем в Николаеве в период нацистской оккупации; 2-ю Песчаную переименовали в улицу Комкова – также в память о военном летчике и подпольщике Федоре Комкове, совершившем ряд диверсий против оккупантов; 3-ю же Песчаную, к столетию со дня рождения уроженца Николаева, академика Владимира Образцова (кстати, отца актера, режиссера и всемирно известного кукольника Сергея Образцова) – назвали в его честь.
Улица Защука (1-я Песчаная) – самая длинная из трех «сестер» – целых шесть кварталов. Начинается она у старого караимского кладбища, заброшенного еще в конце 19 века. Кладбища давно нет – на его месте выросли трамвайное депо №1 и 25-я общеобразовательная школа. Надо добавить, что улица Защука служит «порталом в большой мир» для всех марок городских трамваев. Именно по ней рогатые вагоны выходят на линии и возвращаются на ночевку. А еще, два года назад, впервые за полторы сотни лет с момента официального ее образования здесь постелили асфальт – спасибо администрации Заводского района.
Улица Комкова (2-я Песчаная) начинается у «Трех углов» (кроме известных всем «Пяти углов» есть в нашем городе и такой) – на стыке улиц 9-й Поперечной, 8-го Марта и Андреева (бывш. Инвалидной), за высоткой Николаевского колледжа транспортной инфраструктуры Днепровского национального университета ж/д транспорта (так с недавних пор именуется Николаевский техникум железнодорожного транспорта имени академика В.Н. Образцова). Начинается и… теряется среди застывших цехов мертвого промышленного гиганта времен СССР – завода «Кристалл», – чтобы вынырнуть на свет Божий в районе улицы Декабристов (Глазенаповской). Здесь тоже не сильно разгонишься: всего пара кварталов частной застройки, ведомственные гаражи и тылы ночного клуба «Каприка» – вот и все местные «достопримечательности». Упирается улица Комкова в переулок Корабелов, в двух шагах от БСМП.
Самой молодой из трех одноименных некогда улиц – 3-й Песчаной (Образцова), – повезло несколько больше. Свое начало берет она от колонн Дома культуры и науки железнодорожного колледжа. Старожилы, по крайней мере, те, кто родился еще до начала Второй мировой войны, должны помнить шикарный парк с танцплощадкой и фонтанами, разбитый на том месте, где сейчас находятся новый Дом культуры (это именно новый ДК, построенный многим позже оккупации, в 50-е годы, а от старого ДК осталась только покосившаяся стеночка на задворках железнодорожного колледжа, – прим. авт.), больница для работников железной дороги и стадион колледжа. Стоит добавить, что над уничтожением старого парка
культуры и отдыха хорошо потрудились оккупанты – почти все деревья вырубили на дрова.
Улицу не застроили-перегородили, как Комкова, напротив – по Образцова ходят трамваи трех марок (1, 3 и 11), выходят двери клуба завода ЭМТ (нынешний АО «Завод «Экватор») и почившего в бозе Николаевского ликеро-водочного завода, кое-где сохранились одинокие «доходные дома» конца 19 века и дореволюционная же брусчатка.
Особо хочется отметить Николаевский ЛВЗ. Он стоит на пересечении 3-й Песчаной с бывшей улицей Соборной (да, Соборная когда-то тянулась аж сюда, пока на ее пути не вырос ДК судостроителей и не разделил длинную улицу на собственно Советскую (Соборную) и небольшую улочку Корабелов). В этом месте трамваи, громыхая и бряцая, делают крутой вираж, унося пассажиров подальше от здания, долгие годы считавшегося неизменным атрибутом рабочего города. Сейчас об этом, некогда успешном, предприятии напоминает только покосившаяся вывеска. Само же производство, державшееся на плаву более ста лет, увы, исчезло, как и многие предприятия нашего города.
На протяжении ста лет с момента основания предприятие только раз останавливало свою работу – в период нацистской оккупации. Те годы дорого ему обошлись: вначале оккупанты его «перепрофилировали» под концентрационный лагерь и сборный пункт для отправки рабочей силы в Германию, а покидая Николаев в 1944 году, осуществили подрыв, в результате чего пострадало и строение завода и часть оборудования.
В общем, надо признаться, ничего примечательного на Песчаных улицах нет. И хотя не так далеки они от некогда аристократического центра, всего каких-то несколько кварталов, тем не менее, здесь совершенно иной уклад жизни. Мне почему-то показалось, что он такой же, как и в далеком 19 веке, и как и 20 лет назад, когда заканчивал Николаевский железнодорожный техникум, и мы, студенты, ежедневно бегали здесь на Центральный рынок… Уклад размеренный
и неторопливый.
Мой собеседник Евгений Парамонов, с которым мы прогулялись по бывшим Песчаным улицам, отчасти подтвердил это предположение.
– Я родился неподалеку отсюда, на улице Шоссейной, рядом с железнодорожным вокзалом. В те далекие времена все, что ниже (ближе к вокзалу) старого базара на месте «Сказки», городом как бы и не считалось. Поэтому, что наша Шоссейная-Фрунзе, что Песчаные… Жили-то примерно одинаково. И уклад жизни был, как бы это поточнее выразиться, полусельский-полугородской. Здесь же везде был «частный сектор» и «жилкопы» со своими садиками-огородиками, а кто-то и скотину держал – коров, лошадей, овец. Птица – так вообще было явлением повсеместным. Николаевцы не только голубей разводили! По дворам держали кур, гусей, уток.
Зря говорят, что николаевцы – негостеприимные, «быдловатые» и т.д. – чего только нелестного ни услышишь о наших жителях. Сейчас, конечно, многие не знают, кто у них сосед по лестничной клетке. Времена другие, увы. А когда я рос, подобного не было. У нас соседи по двору любили собираться за одним столом, выпивать и закусывать. Кстати, до середины 80-х годов, когда началась активная борьба с пьянством, в Николаеве водку и пиво почти не пили. Весь Николаев тогда пил… вино! Кто домашнее, кто покупное – это был наш, местный южный продукт. Водка же считалась уделом элиты либо крепко пьющих людей. Настоящих алкоголиков во времена моего детства знали по именам, и их было крайне мало. Сейчас, конечно, все по-другому…
Слушаю Евгения Юрьевича и соглашаюсь, и не соглашаюсь. Так ли все поменялось? Как и много лет назад, из-за хозяйских заборов свисают вишни и абрикосы, все так же лают из-под ворот собаки, предупреждая беспечных прохожих о своем незримом присутствии, а пенсионеры сидят на лавочках под окнами своих домов. Здесь время словно остановилось.
Александр Сайковский.
Фото автора.