Виталий Козубский увлекся горами почти в 40 лет. Вне гор он работает директором одного из коммунальных предприятий г. Киев. Однако мужчина убежден, что в старости будет вспоминать отнюдь не свою работу: в 44-летнем возрасте, 23 мая 2019 года, он поднялся на самую высокую гору планеты в вышиванке. Причем на родной украинской Говерле он не был ни разу. Зачем Виталий это сделал, чего ему это стоило и как к его увлечению отнеслись дети и супруга, он рассказал BBC News Україна.
– Есть жизнь до и после Эвереста. Это такая же зарубка в биографии, как создание семьи. Хотя для меня это не подвиг и не покорение горы. Взгляните на меня и посмотрите на Эверест – как я могу покорить эту гору? Это звучит так же, как если бы блоха села на слона и заявила о том, что она его покорила. Я взошел на Эверест в вышиванке и хотел донести до всех, что мы – украинцы и мы совершаем восхождения на Эверест, – говорит Виталий.
О смерти
Маршрут на Эверест со стороны Тибета считается более безопасным и менее живописным, чем со стороны Непала
– Когда идешь в такой поход, допускаешь очень далекую вероятность форс-мажора. Но она не больше, чем когда мы едем на автомобиле в длительное путешествие. Большинство людей, оставшихся там, просто не были готовы – ни физически, ни морально. Я не очень люблю говорить «умерли» или «погибли» – они остались там. Ведь они находятся там до сих пор. Я видел семерых. Мне рассказывали, что вот это шерпа (народность в Непале, представители которой часто работают проводниками) с прошлого года, а тут клиент… года четыре. Где-то показывали – этому уже лет 20. Он там останется и дальше. Переступать через них не приходилось, но на одного я случайно чуть не сел. В том месте я менял кислородный баллон. Ми шли по узкому уступу, ночью – я увидел на пути расширение и сел под эту «полочку». Когда шерпа посветил мне фонариком, я увидел, что сижу за полметра от прошлогоднего шерпы, который… Мне объяснили, что он шел на спуск, присел тут отдохнуть – и все. Истощение, – рассказывает киевлянин.
По его словам, на Эвересте он «напрягался» 2 раза. В первый раз – когда на нем трижды замерзала кислородная маска и он не мог вздохнуть. Пришлось снимать маску, чистить ее, будучи без маски – и она обмерзала несколько раз. На высоте около 8600 м на 70% меньше содержание кислорода в атмосфере – три-пять минут без маски и тебя уже «ведет». Еще один момент был на снежной пирамиде перед вершиной.
– Меня немного «повело» и я почувствовал себя на грани потери сознания. Я испугался, что потеряю сознание, ведь если ты сам не переставляешь ноги – ты останешься там. Максимум тебе дадут кислорода, энергетик, вколют адреналин, возьмут под руки и будут приводить в чувство, сколько смогут. Но никто не возьмет тебя на руки и не спустит с горы, потому, что это физически невозможно. Я добавил себе кислорода, привел себя в чувство, понял, что я – живчик и очнулся. Сразу же и забыл об этом страхе. Вот, говорят, о семье не думал. Там – точно не думал. Там вообще никаких мыслей нет. Ты не можешь ни сопереживать особо, ни радоваться. У меня так всегда в высоких горах, когда организм на грани. О семье можно думать ниже, когда ты уже расслабляешься, – делится переживаниями Виталий.
О жизни
У Виталия – четыре дочери, от трех лет до 21-го года. Они , по его словам уже привыкли к тому, что он уезжает и всегда возвращается.
– Старшая отвозила меня в аэропорт. Остальной, более дальней родне я сказал, что еду в Гималаи прогуляться. У меня вообще не было мыслей, что я там помру, так что я не нагнетал. Я решил идти с северной, тибетской стороны, потому, что этот маршрут безопаснее, хоть и менее популярен и не такой живописный. Я был настроен, что если мне уже около вершины стане плохо – я разворачиваюсь и иду вниз. Ни одна гора не стоит даже обмороженных пальцев. Я не воспринимал это как риск для жизни и не считаю это подвигом. Какой подвиг? На фронте – это подвиг, это я понимаю. А тут просто восхождение, – размышляет Виталий.
Конечно, он хотел бы приобщить семью к своему увлечению, но жена и дочери пока остаются равнодушными к подобным путешествиям.
– Жена вообще говорит: «Я готова, если там будет номер с горячим душем», – смеется Виталий. – Почему они должны делить со мной – мое? Причем, мы обсудили расходы и договорились – и никто не стал экономить на обедах или не ехать на море из-за того, что папа решил сходить на Эверест.
Семья и друзья встречают Виталия в аэропорту «Борисполь» после восхождения на «Крышу мира»
Восхождение на Эверест стоит от $30 тыс. долларов. В эту сумму входят вещи, без которых невозможно обойтись: разрешение на восхождение (чуть больше $11 тыс.), услуги проводника (еще $10-12 тыс.). Еще необходимо платить за базовые лагеря, где останавливаются те, кто идет на Эверест: к ним проложена дорога и проведен свет, есть туалеты. Кроме того, для восхождения понадобится 4-5 баллонов кислорода и другое альпинистское снаряжение.
О вышиванке
– Я родом из села Буряковка, Залещицкий район Тернопольськой области. Оттуда и моя вышиванка. Тетка вышила ее для меня лет 15 назад. Этот орнамент вышивала еще моя мать, а то был повтор орнамента, который носил дед. Это – наша семейная вещь. Вышивка сделана по льну, а сама сорочка – хлопчатобумажная. На мне было 2 слоя термобелья, флисовая кофта, легенький, тоненький пуховичок, дальше – вышиванка, а потом уже основная «пуховка», которая защищает от экстремальных морозов. Вышиванку я надел уже на высоте 8300 м, на крайней стоянке перед штурмом вершины. Я ее носил периодически, а в горы впервые взял в 2016 году, коли шел на Айленд-Пик в Гималаях. С тех пор я решил, что в этом что-то есть. Обычно поднимался в горы с украинским флагом – к примеру на первую свою вершину, Килиманджаро.
В лагере на высоте 7000 м над уровнем моря
– Если флаг – это символ государства, то вышиванка – символ украинской души. И после Килиманджаро я начал тягать эту вышиванку всюду: на Аконкагуа, Эльбрус и Эверест. Мне хотелось донести до всех, что мы – украинцы, что мы можем, чтобы о нас не забывали. Когда общались, к примеру, в интернациональной группе: тут индиец, там тайванец… А меня спрашивают: «Where are you from, from Russia?» (Откуда вы – из России?) то я всегда отвечаю: «No, from Ukraine» (Нет, из Украины). Я поправлял и идентифицировал. Вот, что хотелось донести, – подчеркивает путешественник.
