Интересное наблюдение: здания николаевских тюрем неплохо сохранились до наших дней – наравне с храмами и доходными домами. Так что, на этот раз мы со старшим научным сотрудником краеведческого музея Игорем Гавриловым, хранителем музейных документальных фондов, отправляемся на экскурсию «тематическую». Наш путь лежит по «местам заключения», где содержались горожане, не дружившие с законами Российской империи.
– У нас нет сведений, где находилась тюрьма от основания города. Думаю, на территории Адмиралтейства. И уже в самом конце XVIII века, когда город становится центром Черноморского ведомства, разрастается, наполняется рабочими верфи и флотскими служащими, адмиралтейское начальство принимает решение: пора строить первую большую тюрьму.
ОСТРОГ НА УЛИЦЕ ОСТРОЖНОЙ
Тюремный острог создали при морском ведомстве – туда сажали тех нарушителей закона, кто в этом ведомстве служил. Под тюрьму была выделена большая территория на окраине города, сразу за улицей Садовой… целый «тюремный» квартал, очерченный улицами Одесской (ныне Потемкинская), Острожной (ныне Б. Морская), 1-й и 2-й Слободскими. Названия улиц требуют уточнения: в середине XIX века центр заканчивался на Садовой, здесь же заканчивались центральные улицы. Дальше шла окраина, слободка, и начинался новый отсчет: Спасская перерастала в Аптекарскую, Потемкинская – в Одесскую, Большая Морская – в Острожную (позже – Алексеевская).
Название «острог» долго не приживалось в народе: новую тюрьму называли «редут» даже в официальных документах, да и тюремную церковь именовали первоначально Редутной. Есть логичное объяснение этому факту: во времена строительства верфи здесь располагалось полевое укрепление, предназначенное для круговой обороны от неприятеля.
Работа по строительству тюрьмы предстояла большая: возвести административное здание, главный тюремный корпус с камерами для заключенных, хозяйственные постройки, жилье для надзирателей и проч.
– Любителей нарушить закон среди служивых было достаточно, – рассказывает Игорь Гаврилов. – Пьянство, драки, побеги, неуважение к начальству, невыполнение работ на верфи. До середины XIX века главным средством «воспитания» преступников была порка. Я читал старые документы: за любое преступление били розгами, палками, шпицрутенами. Причем телесные наказания происходили прилюдно на Адмиралтейском плацу, прямо напротив ворот верфи: тут тебе и парады, и экзекуции. Адмирал Грейг, человек европейский, старался смягчить приговоры военно-морского суда – к примеру, уменьшал количество палок или заменял металлические шомполы-шпицрутены деревянными палками. Мне встречались в приговорах и цифры – суд мог назначить до тысячи ударов осужденному.
Во время работы в архивах в руки Игоря Гаврилова попадалось немало любопытных документов, которые позволяют представить особенности тюремного патриархального быта позапрошлого века. Жизнь на окраинной, полусельской слободке в начале XIX века текла неспешная, расслабленная. Заключенные могли выходить из своих камер в тюремный двор, вместе с охранниками курили, устраивали пьянки и зазывали на свои посиделки девушек свободного поведения. Местное население жаловалось: по ночам со стороны острога доносятся пьяные крики, песни и женский смех. В ответ на жалобы являлось начальство, давало взбучку охранникам. Гулянья на время затихали – а потом все начиналось сначала.
Тюремная церквушка на территории острога носила имя святого преподобного Алексия, защитника и покровителя осужденных. Приспособленная из старой казармы, приписанная к Адмиралтейскому собору, поначалу она была «закрытой» церковью – только для заключенных и охранников. Значительно позже ее открыли для гражданского населения.
Дома большинства тюремных служащих располагались поблизости от тюрьмы – в одном из них жили Макаровы. Скорее всего, именно здесь, на улице Одесской (а не на Католической, как считалось долгое время), и родился Степан Осипович. Доказательством тому может служить выступление городского головы Николая Павловича Леонтовича на заседании Думы, где он держал пламенную речь в связи с годовщиной гибели адмирала Макарова (погиб в 1904 году) и призывал переименовать улицу Одесскую в честь нашего знаменитого земляка, который на этой улице родился.
Значительные перемены в тюремной жизни Николаева произошли после Крымской войны 1853-1856 годов. Сокращалась численность Черноморского флота, военные отправлялись к другим местам службы – на Балтику, Каспийское море, Дальний Восток. Сокращались и арестантские роты. Военный острог закончил свое существование в конце 1850-х, когда тюрьма была передана городу. Она получила название «Николаевский арестный дом». Город этот дом использовал по своему прямому назначению, однако долгое время тюрьма пребывала в полубесхозном состоянии. В городской казне на ремонт построек денег не было. С другой стороны, военные периодически вспоминали о своей бывшей территории и начинали претендовать на нее. «Безвременье» это затянулось без малого на 30 лет. Тюрьма выглядела плачевно, но при этом имела «престижную» особенность – отдельный флигель для заключенных-дворян.
НОВАЯ СТРАНИЦА ОСТРОГА:
«ИСПРАВИТЕЛЬНО-АРЕСТАНТСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ»
В начале XX века в острог вдохнули «вторую жизнь»… точнее – «третью». В общей сложности этот тюремный квартал просуществовал между Потемкинской и Большой Морской больше 100 лет. Первые постройки появились здесь в конце XVIII века. Затем в 1828 году новые здания – с лазаретом и церковью – спроектировал городской архитектор Федор Иванович Вунш. Третий этап модернизации тюрьмы приходится на 1903-1910 годы.
Основной объем достроечно-перестроечных работ выполнили к 1903 году. В 1910-м большое строительство продолжалось – его поручили городскому архитектору Константину Петровичу Паризо де ла Валетту. Благодаря ему, мы сегодня имеем в городе эти – хоть и суровые на вид, но такие архитектурно-привлекательные – старые здания бывшей тюрьмы, многие из которых по-прежнему спрятаны за высоким пятиметровым забором на нынешней улице Потемкинской.
В начале XX века появилась пристройка к зданию тюремной администрации – в ней расположились казармы и квартира помощника начальника тюрьмы. Одновременно шло строительство корпуса для осужденных в три с половиной этажа, рассчитанного на 311 человек. В подвалах здания были сооружены шесть новых карцеров. На кварталах вокруг тюрьмы выставили военный караул, движение пешеходов по тротуарам запрещалось.
Вместе с новыми строениями острог получил новое название – «Исправительно-арестантское отделение». Узников планировали не только содержать в заключении, но и перевоспитывать. Перевоспитание подразумевало трудовую повинность. Арестанты убирали улицы и отхожие места, рыли канавы, строили конюшни, выполняли тяжелые хозяйственные работы – всё это на благо города. К примеру, их труд использовался при рытье Мещанской канавы, в которую были уложены трубы для отвода ливневых вод. Когда разбивали в Николаеве сад трезвости №1 (парк имени Петровского, теперь – Народный сад), практически все постройки и садовые работы выполняли заключенные. 10 августа 1903 года, в день открытия сада, было устроено угощение для 170 заключенных под музыку военного оркестра. Подавали чай, белый хлеб, колбасу и брынзу.
К 1912 году для использования труда узников оборудовали 12 мастерских, в их числе: столярная, портняжная, сапожная, ткацкая, корзиночная, слесарная, кузнечная, переплетная, бондарная и другие.
После революции бывший острог получил мирное назначение. В его зданиях в разное время располагались швейная фабрика (1919 г.), школа 15-й Сивашской стрелковой дивизии, комендатура гарнизона, военный комиссариат, общетехнический факультет НКИ (1960 г.), военно-морская кафедра НКИ. В XXI веке территорию заняли несколько учреждений: Николаевский морской лицей, Центр профилактики и борьбы со СПИДом, областная судмедэкспертиза.
ПОЛИЦЕЙСКАЯ ТЮРЬМА
И ГАУПТВАХТА
Однако нарушителями закона в городе были не только военнослужащие. Поэтому в Николаеве параллельно с военным острогом в первой половине XIX века существовало еще одно место заключения (для гражданских лиц) – полицейская тюрьма. Она была гораздо скромнее по масштабам и располагалась во дворе Городской Думы, стоявшей на улице Адмиральской, на месте нынешнего главпочтамта.
Во дворе Думы под тюрьму отвели два флигеля. В одном – следственное помещение, состоявшее из 8 камер, где сидели подследственные. Во втором – находились осужденные, уже получившие срок. Они размещались в девяти камерах – мужских и женских.
Нужно отметить еще одно знаменитое «место заключения» – гауптвахту, расположенную на Соборной площади как раз напротив Городской Думы. В этом здании, построенном в конце XVIII века, поначалу находился городовой магистрат. Гауптвахта «вселилась» туда позже – вслед за конторой Главного командира Черноморского флота и портов. Здесь временно содержались нарушители воинской дисциплины, для чего были оборудованы общие и одиночные камеры, караульные помещения. Простоявшее более 130 лет здание снесли после революции – уже в 1936 году.
Нельзя не упомянуть также небольшую тюрьму на улице Католической,1 – дом заключения для осужденных по приговорам мировых судей. Такие дома появились в Российской империи во второй половине XIX века в связи с судебной реформой Александра II. Мировые судьи рассматривали гражданские иски, иски о личных обидах и оскорблениях, дела по обвинению в небольших кражах, мелких правонарушениях, неблаговидных поступках и проч. Осужденные отбывали легкий краткосрочный приговор, поскольку приговаривались к лишению свободы от нескольких месяцев до года.
В этот дом заключения, в Николаев, свозили нарушителей закона фактически со всего Херсонского уезда. Комплекс зданий на Католической сохранился до наших дней – он находится сразу за городской больницей №4, современный адрес: улица Адмирала Макарова,3.
«БУХТЕЕВКА»
Рост числа осужденных, которые уже «не помещались» в старой тюрьме, заставлял городские власти арендовать помещения под «места заключения» в центре города. Например, в 1876 году один из флигелей во дворе дома купца Рафаловича (известен нам как дом Николая Ге на улице Наваринской, 25) взяли в аренду для заключенных. Идея оказалась плохой – уже через год под флигелем был обнаружен подкоп, и от «съемной тюрьмы» пришлось отказаться. Еще одно «место заключения» находилось в доме купца Голендера на Базарной площади – здесь временно содержались пересыльные узники.
Центр города был явно не для размещения осужденных. Следовало искать большие участки и помещения на окраинах. Объявили торги. Отозвалась жена штабс-капитана Ольга Яковлевна Ильина: она готова была сдать в аренду участок рядом с морским госпиталем, на углу 1-й Экипажеской и 7-й Военной, – там размещались ее складские помещения.
Территория городским властям приглянулась. Однако аренда обошлась городу в кругленькую сумму – более трех тысяч рублей в год. Так что выгоднее было владения Ольги Ильиной купить. Она запросила 27 тыс. 500 рублей – и сделка состоялась в 1879 году.
Затем было принято решение прикупить еще один участок по соседству – он принадлежал вдове известного николаевского купца Андриана Николаевича Бухтеева (в 1873-1878 годах – городской голова). После объединения двух участков получился целый «тюремный квартал». Официально учреждение сие именовалось «1-я городская тюрьма», в народе же на долгие десятилетия за ним закрепилось название «Бухтеевка». Вот уж не думал – не гадал бывший городской голова, что его имя послужит городу таким нетривиальным образом.
Первые постройки появились здесь в 80-х годах XIX века, однако уже в начале XX столетия стало ясно, что тюрьма маловата, – город разрастался, и желающих нарушать закон прибавилось. К тому же, условия содержания заключенных не соответствовали «требованиям современности». В тюрьме, рассчитанной на 120 человек, содержались от 140 до 260; отсутствовали одиночные камеры, не было отдельного двора для прогулок женщин, под карцеры были приспособлены два деревянных чулана.
Создать новый проект «Бухтеевки» поручили городскому архитектору Константину Петровичу Паризо де ла Валетту. Объем работ предстоял солидный: выстроить новый двухэтажный корпус, отремонтировать два флигеля для надзирателей, провести реконструкцию в одном из помещений для открытия там тюремной церкви во имя Святого Апостола и Первомученика архидиакона Стефана, пристроить баню, прачечную, замостить хозяйственный двор… Деньги были выделены немалые, и достаточное финансирование позволило оборудовать здания с использованием передовых для того времени технологий: в тюрьме провели водопровод, люфтовую канализацию, отопление, электрическое освещение.
Летом 1908 года основные работы были закончены. Однако строительство продолжалось вплоть до 1915 года: со временем на территории тюрьмы №1 появился новый женский корпус, комнаты судебных следователей и защитников, а также конюшни, четыре охранные вышки по углам тюремного квартала.
В 1920-е годы советская власть хотела уничтожить «Бухтеевку» как символ самодержавия и открыть «на обломках самодержавия» рабочий клуб, но в итоге разместила «реформаториум для беспризорных». В дальнейшем тюремные флигели для чего только ни использовались! Были здесь курсы трактористов, культбаза Союза металлистов, воинская часть, школа…
Практически все помещения «Бухтеевки» сохранились до наших дней. Из-за старого забора кое-где «выглядывают» неплохо сохранившиеся краснокирпичные здания со скромными элементами архитектурного декора. Сегодня на территории расположена воинская часть. Приведено в порядок двухэтажное здание бывшей жандармерии (памятник архитектуры местного значения) – и теперь тут находится детская музыкальная школа №8.
ТЮРЬМА КАТОРЖНАЯ №2
Каторжные работы (тяжелый подневольный труд, отбываемый в пользу государства самыми злостными с точки зрения законодательства преступниками) были отменены во второй половине XIX века. Теперь не нужно было гнать каторжников через полстраны на работу в сибирские рудники, на уральские заводы, на строительство железных дорог или валку леса в тайгу. В империи стали создавать каторжные тюрьмы, чтобы содержать заключенных прямо «на местах».
В 1906 году николаевские городские власти принялись искать подходящее место для новой – каторжной – тюрьмы. После долгих поисков и споров решили использовать здание бывшего Черноморского штурманского училища на Мысе порохового погреба.
Основные стройки-перестройки завершились здесь спустя два года, и заключенные заняли камеры «с видом на Южный Буг» уже в 1908-м. Однако строительные работы продолжались вплоть до 1916 года. Производителем работ был архитектор градоначальства – уже упомянутый выше Константин Петрович Паризо де ла Валетт.
Каторжная тюрьма имела общие камеры, 21 одиночную и была рассчитана на 500 человек. Установленное новое оборудование значительно облегчало работу обслуживающего персонала: здесь были кухня с четырьмя медными котлами, три печи в пекарне, паровая прачечная с механическими стиральными машинами; во дворе работала мельница. Тюремную церковь освятили во имя Князя Александра Невского.
Открылись в новой тюрьме разнообразные мастерские, где заключенные были охвачены общественно полезным трудом. Наряду с более традиционными мастерскими работали художественная, часовая, поделочная, мыловаренная, шапочно-картузная, малярная. Заключенные шили обмундирование для воинов 58-го Прагского полка, рабочую одежду для работников судостроительного завода «Наваль»… Наделенные талантами писали картины.
В 1911 году в Царском Селе состоялась ремесленная выставка, на которой были представлены экспонаты, изготовленные заключенными николаевской тюрьмы №2. В экспозиции оказались портрет царской семьи, сетки гарусная и шерстяная для покрытия лошадей при катании на санях, стулья ясеневые столовые, улей для пчел, гамак, туфли дамские и мужские шевровые и лакированные.
2 мая 1912 года каторжной тюрьме пришлось пережить взрыв порохового погреба. Он принес многочисленные разрушения, которые пришлось восстанавливать.
С развитием революционного движения в Российской империи каторжная тюрьма №2 стала все больше наполняться политическими заключенными. В феврале 1917 года, когда по стране прокатилась волна февральской революции, николаевские революционеры с красными флагами и торжествующими возгласами двинулись к тюремным воротам освобождать политзаключенных. Заодно свободу получил и сидевший в застенках криминальный элемент.
В октябре 1917-го к власти пришли большевики: теперь уже они стали сажать своих классовых врагов – горожан дворянского и купеческого сословий.
В 1918-м – опять перемена власти! – по приказу генерала Добровольческой армии Якова Слащева вывели из ворот каторжной тюрьмы на расстрел 61-го заключенного. Оказались в группе расстрелянных не только большевики-коммунаровцы, но и обыкновенные каторжане-преступники.
Ежегодно через тюрьму №2 проходило от 400 до 600 человек ссыльно-каторжных. Четверть из них были представители национальных меньшинств – татары, абхазцы, чеченцы, армяне. Многие «иноверцы» сидели за «вендетту» – родовую месть. Узников, согласно воспоминаниям одного из заключенных, условно можно было разделить на две группы. Первая – это «смертники», осужденные за убийство или вооруженное нападение, грабители, матросы и солдаты восставших частей. Вторая группа – «малосрочники», получавшие от 4 до 8 лет: члены РСДРП, фальшивомонетчики, грабители казны, конокрады.
С каторжанами, которые, кстати говоря, все время «отсидки» постоянно находились в кандалах, не церемонились. Подъем – в 5 утра, отбой – в 21.00. Время, отпущенное на прогулки под конвоем, – 20 минут. Постель не выдавали: топчан покрывался брезентом, подушка была набита соломой. В ежедневном меню: утром – каша, днем – борщ или суп с кислой капустой на костном бульоне без картошки и круп (баланда).
Только в 1903 году были отменены некоторые наказания в каторжной тюрьме: приковывание к тачке (узникам приходилось ее всюду таскать за собой), бритье половины головы, порка треххвостой плетью. Однако остались порка розгами, карцер и «темный карцер» – с выдачей горячей еды через три дня на четвертый.
– Тюрьма на Лагерном поле существует уже целое столетие, она и сегодня не изменила своего назначения. Красивое крепкое здание из известняка было построено в 1819-м, правда, с годами претерпело значительные перестройки. Другие корпуса – из красного кирпича – построены почти век спустя… Представляешь, за окном 2020 год, а заключенные до сих пор сидят в застенках, которым больше 100 лет. В это трудно поверить… – говорит Игорь Гаврилов.
При советской власти тюрьма продолжала обитать на Лагерном поле. В 1974 году здесь был создан следственный изолятор, а лиц, приговоренных к тюремному заключению, стали размещать в Ольшанской исправительной колонии, созданной в 1961 году в селе Ольшанское Николаевского района.
Сегодня в СИЗО могут находиться до 700 заключенных. Теперь это учреждение носит официальное название «Николаевский следственный изолятор управления пенитенциарной службы Украины в Николаевской области».
«ВЫДАЮЩИЕСЯ» УЗНИКИ
В николаевских тюрьмах отметились несколько личностей, оставивших свой след в истории. Документально подтверждено пребывание здесь Льва Троцкого (1898 год), будущего комдива революции Михаила Фрунзе (1912 год) и героя гражданской войны, командира кавалерийского корпуса Григория Ивановича Котовского (1908 год).
Из письма в николаевскую полицию: «3-го марта… отправлен в распоряжение николаевского градоначальника для помещения в каторжную тюрьму осужденный в каторжные работы на 12 лет Григорий Котовский. По достоверным сведениям, Котовский, безусловно, намерен бежать. Ввиду этого, высылая его фотографическую карточку, покорнейше прошу Ваше высокоблагородие в случае побега Котовского немедленно сообщить».
Сбежать от николаевских надзирателей, которые славились своей жестокостью, Котовскому не удалось. В 1910 году его отправили из Николаева в смоленскую пересыльную тюрьму и далее в Сибирь, в Нерчинские рудники, на каторжные работы.
Наталья Христова.
Фото из архива Игоря Гаврилова.
От авторов: приносим благодарность старшему научному сотруднику Николаевского краеведческого музея Елене Пономаревой за предоставленную возможность использовать в этой статье интереснейшую информацию из ее научных авторских публикаций: «Пенитенциарное строительство в г. Николаеве в начале XX века» и «Николаевские пенитенциарные учреждения начала XX века: надзиратели и заключенные».