16 августа 1941 года в Николаев вступили передовые отряды Вермахта. Картину того, как это происходило, и что предшествовало этой страшной дате, по воспоминаниям современников воспроизвел известный краевед и любитель николаевской истории Евгений Парамонов.
– Когда я был ребенком, самые интересные истории мы узнавали не из книг — их нам рассказывали наши родители. Большинство этих рассказов начинались со слов: «Женечка, а ты знаешь, что во время войны было у нас в Николаеве?». Они вспоминали реальные истории — как Николаев пережил оккупацию. А я был поражен — неужели такое вообще возможно? – говорит он, объясняя, почему решил взяться за эту тему. Мечтая создать общество любителей истории, Евгений приглашает всех желающих на встречи, посвященные драматическим эпизодам истории нашего города.
Наступление и пропаганда
На дворе стоял август 1941 года. К Николаеву подходили передовые части немецких войск. Перед наступлением немцы проводили активную пропагандистскую работу всеми доступными средствами. К примеру, летит немецкий самолет и сбрасывает листовки: «Жители Николаева! Встречайте немецкую армию, несущую вам освобождение!» и тому подобное. На уже захваченных территориях расклеивали пропагандистские плакаты: огромная фигура немецкого солдата с ручным пулеметом, и от нее во все стороны разбегаются маленькие фигурки «красных комиссаров». А снизу — надпись: «Дременули душогуби і нема їм вороття!».
Парамонов обращает внимание на то, что гитлеровцы позиционировали себя не как оккупанты и захватчики — шли «освобождать» нас от Сталина и советской власти. Знали, какие настроения были в народе.
– Мне рассказывали, что в 37-м году люди буквально боялись ложиться спать, поскольку «черный воронок» НКВД ездил исключительно ночью. Представьте, вы ложитесь спать — и можете проснуться уже не в очень, так сказать, комфортном месте, – вспоминает он.
По мере того, как продвигалась немецкая армия, вперед выдвигались полевые радиостанции, призывавшие местных жителей «встречать доблестную германскую армию, несущую освобождение от сталинского гнета, бить жидов и комиссаров». Антисемитская и антисоветская пропаганда велась открытым текстом.
– Мама рассказывала, что звук был такой, как будто кричали из соседней комнаты. У всех волосы дыбом вставали, потому что за такие слова тогда можно было угодить в «солнечный» Магадан. А тут — совершенно в открытую, по радио такое передают, – говорит Евгений.
Советы хорошо понимали, к чему такая пропаганда может привести — и выдали указание: сдать все радиоприемники. И николаевцы, у кого были радиоприемники — а это в то время была вещь по-своему статусная, далеко не у каждой семьи — приносили их и сдавали. И, что интересно, получали расписки, что, как только война закончится — они их получат обратно.
Логика войны: отступление и начало оккупации
Немцы вели активную аэроразведку. Немецкая авиация фотографировала Николаев. Бомбили те пути, которые вели к отступлению, поскольку шла эвакуация, и из города вывозились ценные станки и оборудование. Разбивали железнодорожные пути, ведущие из Николаева.
– Вот эти «шашечки», – показывает Евгений, – это построенные перед войной, в 1940 году, бараки — специально для рабочих завода имени 61-го коммунара. Эти самые бараки немцы, после захвата города, используют для лагеря военнопленных «Шталаг-364».
В этих бараках на территории Темвода за войну погибнут более 30 тысяч человек. И когда сюда вернутся советские войска, здесь будут содержать уже пленных немцев. А когда история с пленными закончится — место станет обычным жилым районом.
Когда немецкие войска вплотную подошли к границам города, возник вопрос — все, дальше в городе оставаться нельзя. И началось… При отступлении советские войска в спешке уничтожали все, что успевали уничтожить.
– Вы наверняка часто слышали, что вторглись сюда проклятые немецкие захватчики и все разрушили — это не совсем так, – поясняет логику войны Евгений Парамонов. – Представьте, вы командир наступающей армии, вы хотите захватить этот город — вы что, будете его с лица земли стирать? Наоборот — вы будете стремиться нанести как можно меньше урона, потому что завтра это будет уже ваш город. Вы будете пользоваться его зданиями, коммуникациями и так далее. Совершенно иная логика у армии, которая отступает. Если ты отступаешь — вывод простой: ты оставил за собой несожженные поля с хлебом — завтра этим хлебом накормят солдат противника. Ты бросил боеприпасы — завтра этими же боеприпасами будут бить по тебе, из твоей же пушки, которую ты не уничтожил. Поэтому отступающая армия уничтожает за собой все — это обычная логика войны.
Что же успели уничтожить отступающие советские части? Частично завод им. 61-го коммунара: взорвали кислородный цех, взорвали электростанцию, еще несколько цехов, но главный объект — эллинги — уничтожены не были. Зато успели уничтожить совсем другое. На «военной рамке» остается полный железнодорожный вагон пироксилина — мощной взрывчатки. Его нужно взорвать, но если это сделать просто так — пострадают люди. Поэтому, чтобы минимизировать количество пострадавших, власти приказывают укрыться в подвалах.
– Моя мама жила в то время в районе 7-й Поперечной, и она рассказывала, что их семья укрылась в ливневом коллекторе. В установленное время раздался страшной силы взрыв — они его не видели, но его косвенно заметил мой отец, живший в районе улицы Наваринской, – пересказывает наш собеседник и вспоминает слова своего отца: «Гуляем мы с пацанами где-то около пяти вечера — и вдруг всходит солнце… Малиновая вспышка, причем абсолютно поначалу беззвучная — слышно, как вокруг птички поют. А через пару мгновений — чудовищный удар, высадивший все стекла в районе пересечения улиц Наваринской и Спасской!».
Угол нынешних улиц Спасской и Соборной. Здесь находилась самая дорогая и самая лучшая николаевская гостиница «Лондонская». Этот шедевр архитектуры при отступлении был сожжен Красной армией. И хотя никто никогда не писал, что она была сожжена специально — все же есть мнение, что такое большое здание не так-то просто сжечь неумышленно. После пожара руины гостиницы пришлось разобрать — а после войны здесь построили дома-«сталинки» и образовался знаменитый «Молочный» двор.
Единственная дорога, по которой немецкая армия могла пересечь реку, — старый Варваровский мост. Евгений Парамонов нашел воспоминания Бориса Малкуса, который участвовал в подрыве Варваровского моста. Из этих воспоминаний видно, что взрывали его не совсем верно — навалив кучами взрывчатку сверху на настил. И им до последнего не давали его уничтожить — люди шли из Варваровки, вели скот, тащили какой-то скарб. Но в какой-то момент на предмостном укреплении появились немецкие мотоциклисты — и тянуть дальше было уже нельзя. Пошел подрыв — но мост не был разрушен, просто поврежден. Он держался на 4-х цепях, казалось — просто подорви их, и мост уплывет, и им уже нельзя будет пользоваться. Но, по словам Бориса Львовича, солдаты были неопытные, и их никто не учил. Поэтому немцы уже через несколько дней восстановили настил.
Эвакуация: грабежи и казни
Эвакуацию организовывал областной комитет коммунистической партии: на заводы была дана команда вывезти максимально все возможное оборудование и самых ценных работников.
– Ты ближе к начальству, значит, ты ценный работник и тебя спасут, – иронизирует Евгений. – А остальные — как хотите, так и выбирайтесь. Вот у меня один из дедов был очень ценный работни
к, хотя и не работал руками на заводе. Он был великим николаевским футболистом — и его спасли. Он всю войну, вместе с самыми ценными кадрами Черноморского завода, просидел в Астрахани.
Семья матери Евгения Парамонова попыталась эвакуироваться самостоятельно – им удалось бежать из города с помощью знакомого машиниста поезда в кабине паровоза и скрыться в одном из сел Николаевщины. Семья же его отца была вынуждена остаться – знакомый еврей, бежавший от расправы, попросил их досмотреть и похоронить умирающую мать, отдав им в пользование свою квартиру на ул. Декабристов, 6.
Армия отступала быстрее, чем могли эвакуироваться неорганизованные люди, и очень скоро в городе образовалось безвластие. Руководство города бежало, а немцы еще не вошли, и два или три дня в городе не было вообще никакой власти. Начались грабежи и мародерство.
– Из магазинов вымели абсолютно все. Особой популярностью пользовались винные склады под нынешней «Соткой». Отец рассказывал, что в эти дни «тела» валялись по всей округе – поупивались до полусмерти. Грабили обувную фабрику, расположенную на квартале, где сейчас стоит «McDonalds». Мой дед, к примеру, грабил «Астру», – делится курьезной историей Парамонов. – Это парфюмерная фабрика, предшественник «Алых Парусов». Она находилась во дворе нынешней 2-й гимназии. Дед любил «принять на грудь» и был человеком основательным: он пришел на «Астру» с мешком и упаковал в него тонкостенный 10-литровый бутыль со спиртом – все духи, одеколоны и т.п. делались на основе спирта. Взял он этот бутыль и идет по Соборной домой. А жара стоит невероятная, бутыль тяжелый – и начинает выскальзывать. Дед чувствует это – и пытается подтянуть его повыше. А тот – разбывается о его спину и обдает его всего спиртом. Выругался дед, вытрусил осколки из мешка – и пошел за вторым бутылем. И когда проходил мимо старой клепаной трансформаторной будки около ЗАГСа, увидел, что напротив, там, где сейчас цветочный рынок, что-то происходит: драка, люди кричат, бегают. Остановился посмотреть, повернулся неудачно – и об угол трансформаторной будки разбивает второй бутыль спирта. Однако дед был настойчивым и третий бутыль таки дотащил. Решив продегустировать добычу, отправился к соседу по старому дому на Наваринской. Сели они, закуску разложили, налили, выпили – и начался артобстрел. Выстрелы, свист снарядов, взрывы – и посреди всего этого дед поднимается и провозглашает: «Николаев без боя не сдается!» – и выпивает.
Кстати, вошли немцы в город не через мост – они попросту обошли город и зашли в него через Широкую Балку. Между прочим, когда были грабежи, те радиоприемники, сданные жителями, растащили – и далеко не их владельцы. Так вот, когда немцы вошли в город (а грабежи еще продолжались), они поймали нескольких мародеров и без всяких разговоров повесили их на трамвайных столбах на улице Соборной. Город объял страх. Пошли приказы: сдать оружие, сдать радиоприемники… Немцы прекрасно понимали, что с помощью пропаганды можно заставить человека сделать что угодно. Можно убедить его начать войну, можно убедить человека, что он должен отторгнуть свой город от государства – а современные методы позволяют делать это еще эффективнее.
– Вот так, вкратце, мы с вами узнали, что происходило в начале оккупации Николаева. Более подробно об этом вы можете прочесть в моей книге «Оккупация. Негероические истории о героическом прошлом», написанной под псевдонимом «Женя Желдоровский». И, я надеюсь, мы с вами еще встретимся на подобных мероприятиях, организованных обществом любителей Николаева, – сказал Евгений Парамонов, закончив рассказ и предлагая к просмотру немецкую кинохронику «Die Deutsche Wochenschauer» о захвате Николаева.
А после просмотра хроники Евгений пригласил гостей вечера на выставку макетов оружия времен войны. Фаустпатроны, пулеметы, пистолеты, карабины и винтовки, собранные николаевскими коллекционерами, были любезно представлены вниманию горожан. И – к вящей радости мальчишек – экспонаты можно было трогать и даже брать в руки. А взрослые мальчишки прятали свой интерес за дискуссией о характеристиках и боевом применении выставленного оружия. Но и у старших, и у младших глаза горели одинаково.
Александр Шенкевич.
Фото автора и Евгения Парамонова.