И снова – автобиографическая проза николаевского автора Леонида Ромаца, учителя по образованию, журналиста, писателя. Лучшим, что сделал в жизни, он считает свою книгу «Женщина лучше мужчины, но…». Учительствовал Ромац недолго, жизненная стезя привела его в Николаевскую облтелерадиокомпанию. А журналистский труд – сродни писательскому, и немудрено, что Леонид Ромац выявил в себе задатки прозаика.
Разносторонность его проявляется и в другом: он не чужд спорту. Несколько лет подряд Ромац с успехом принимал участие в Спартакиаде журналистов. В турнире по большому теннису не раз бывал в призерах. Активный образ жизни – хорошее подспорье в писательском труде. А самоирония, сквозящая в его рассказах, – признак высокого интеллекта и эмоциональной сбалансированности.
Я сидел в Каштановом скверике на улице Советской и размышлял о том, что делать с немецким. У нас в школе была хорошая преподавательница, но я учил этот язык только для того, чтоб получить оценку. До понятия слова «безвиз» оставалось еще почти полстолетия. Заставить себя учить то, что никогда в жизни не пригодится, было сложно. При невероятном стечении обстоятельств мы могли попасть на курорт Слънчев Бряг в социалистическую Болгарию. Рассчитывать на справочник для поступающих в вузы, красноречие и внезапно появившийся авантюризм не приходилось. Решил как можно лучше выучить свою автобиографию и три дня не выпускать из рук немецко-русский словарь. Я сидел на лавочке, а рядом, на Большой Морской, жарили беляши. После вычета на обратный билет оставалось 50 копеек. Нужно было дотянуть до экзамена. Можно будет себе позволить чай, хлеб и даже пирожки с ливером. Тогда они стоили удивительно дешево – 4 копейки. И тут ко мне подходит молодая цыганка, которая перед первым экзаменом выдурила у меня деньги. «Ну что, поступил?». «Нет, еще один экзамен». «Поступишь, я же тебе сказала». «Одолжи три рубля, – такая просьба для нее стала неожиданностью. – Ты у меня единственная знакомая в этом городе». Она порылась в своем свертке и протянула мою же трешку, ее кончик был в чернилах. «Поступишь,- сказала она, – отдашь пять». И я отправляюсь в диетическую столовую, которая была на углу улиц Советской и Плехановской, пока не развалился Союз. В меню незнакомое блюдо – люля-кебаб, и недорого. Но я не знаю, как сказать с правильным ударением и произношу это скороговоркой. Повариха, что на раздаче, не понимает и просит повторить. Я снова что-то мычу, она снова не понимает, и я четко произношу: «Котлету», я снова прежний стеснительный сельский мальчик.
За три дня до экзамена я, наверное, выучил больше, чем за предыдущие шесть лет, но для заветной «пятерки» моих знаний явно не хватает. Несмотря на это, использовать свой шанс я был настроен решительно. Это есть наш последний и решительный бой.
С таким настроением я вошел в аудиторию. За столом сидела красивая молодая женщина. Очень доброжелательным голосом она предложила мне выбрать билет. Мое воинственное настроение начало угасать. Билет мне не понравился, но другие могли быть еще хуже. Автобиография – единственный вопрос, на который я был готов отвечать. Нужно как можно дольше рассказывать именно ее, вдруг услышу спасительное слово «Достаточно». Шпаргалка лежала в заднем кармане брюк и достать ее было несложно. Но я не мог заставить себя это сделать, честно пытаясь вспомнить все, что написал вчера. Тот авантюрист, который проснулся во мне на истории, куда-то исчез. Если бы экзамен принимал тот «шептун», я бы достал шпаргалку с чистой совестью.
Когда отрывал голову от листочка, мой взгляд останавливался на лице экзаменаторши. Один раз это длилось, наверное, слишком долго. Она достала свою пудреницу и посмотрела в зеркальце, подумав, что с ней что-то не так.
Я отвечал последним. Несмотря на мои усилия растянуть свой рассказ как можно дольше, я не услышал спасительного слова «достаточно». Вместо него прозвучал вопрос: «И это все?». И тут я явственно увидел свой чемоданчик. Он был небольшой, аккуратный коричневый, с одним блестящим замочком. Я ответил по-немецки: «Das ist alles», и добавил: «Гитлер капут». «А при чем здесь Гитлер?» – улыбнулась она. «Это к слову. Гитлер ни при чем. Это капец мне. На «пять» я не знаю, а любая другая оценка – я пролетаю». «Да, на «отлично» вы не знаете, – сказала она, придвигая к себе оценочную ведомость. – Но я буду у вас преподавать, поэтому другого варианта, как знать на «пять», у вас не будет». Так я стал студентом.
Новоиспеченным студиозусам объявили: «Вы свободны три дня, потом вся группа едет в совхоз помогать собирать помидоры». И я отправился к родителям. Автобус остановился возле моего дома. Я подошел к воротам и увидел, что мать с отцом сидят в тени под орехом. Чтоб их не пугать, чемодан оставляю за забором и подхожу к ним. Они, обреченно-выжидательно смотрят на меня. «Все в порядке, поступил», – говорю я и иду обратно. «Ты куда?»,- всполошилась мама. «За чемоданом», – рассмеялся я.
Леонид Ромац.