Николаевцам старшего поколения бывший секретарь обкома партии по сельскому хозяйству Алексей Захарченко известен хорошо, но вот молодежь, к сожалению, знает о нем куда меньше. Этот недостаток мы и постараемся восполнить. Тем более что 29 марта Алексей Гаврилович отметил солидную дату – 90-летие со дня рождения.
Говорят, жизнь прожить – не поле перейти. А уж прожить такую жизнь, как у Алексея Гавриловича, захватившую несколько исторических эпох, полную и впечатлений, и достижений, и просто добрых дел, – это даруется судьбой далеко не каждому.
Алексей родился на хуторе близ черкасского села Чижовка, в многодетной селянской семье. Отец до революции был лесником, а позже работал в колхозе ездовым, возил на бричке председателя. Мать шила прекрасные рушники, которые до сих пор хранятся в семье Захарченко – еще с довоенных времен.
Детство особым изобилием не отличалось, в голодомор семья спасалась кабаками, которые варили, пекли, делали из них кашу. Ели все, что попадалось под руку, даже траву спорыш. Пережить то страшное время смогли не все – в Чижовке от голода умер примерно каждый седьмой житель. Люди никак не могли взять в толк, как на прекрасной плодородной земле, где палку посади – дерево вырастет, в мирное время мог разразиться страшный голод.
Алексей Гаврилович хорошо помнит солнечное воскресное утро 22 июня 1941 года. С утра над селом с натужным ревом волнами проносились самолеты, а через несколько часов по радио, которое слушали в колхозной конторе, объявили о нападении Германии.
Уже к концу лета они оказались в оккупации. В селе боев не было, но зато через него тянулись бесконечные немецкие обозы, солдаты нередко оставались на ночь, стреляли и жарили сельских свиней, много пили и горланили песни. А ближе к концу осени сорок первого появились первые партизаны, благо вокруг сплошные леса, и им было где укрыться. К партизанам охотно шли солдаты, оказавшиеся в окружении, бежавшие из плена. Немцы проводили в селе облавы, стараясь оставить партизан без поставок продуктов, хватали заложников из числа местного населения.
В 1942 г., благодаря партизанам, начали доходить вести с фронтов. В Чижовке узнали о битве под Москвой, затем – о грандиозном поражении гитлеровцев под Сталинградом. А потом фронт приблизился к селу. Во время Корсунь-Шевченковской операции в этих краях гремели жестокие бои, потери с обеих сторон были огромны. Только в Чижовке в братской могиле похоронено свыше 400 советских солдат. Еще долго Алексей вместе с другими хлопцами собирал по полям для захоронения останки погибших. Это были люди, мобилизованные в селах за 70-100 км от Чижовки. Необученных, кое-как вооруженных, их массово гнали на убой прямо в гражданской одежде. А самое жуткое, что погибли они от рук своих же – от залпов советских «катюш». То ли наступавшие слишком далеко вырвались вперед, то ли наши артиллеристы и корректировщики огня что-то напутали… Такова жестокая правда войны.
Когда фронт продвинулся на полсотни километров вперед, и Чижовка оказалась в тылу, Алексей получил ранение шальной разрывной пулей в ладонь левой руки. Он так и не понял, кто стрелял: то ли солдаты «баловались», то ли местные. Боялся, что останется без руки, но все обошлось, и уже через год он, забыв о ране, заправски вязал снопы. Коней в колхозе не было, и в качестве тягловой силы использовали коров, которых запрягали в повозки-бестарки, чтобы перевозить зерно и сахарную свеклу.
В 1946 г. Алексей стал учетчиком полевой бригады, тогда же он пошел в пятый класс школы, чтобы продолжить прерванную войной учебу. Оканчивал семилетку в соседнем селе, для чего каждое утро приходилось идти семь километров в одну сторону, а после обеда – в другую. Желая стать лесником, как когда-то его отец, поступил в Житомирский техникум и только потом понял, что тот является не лесохозяйственным, а лесотехническим, т.е. ориентирован не на лесоразведение, а на обработку древесины. Парень с трудом сумел забрать документы и поступил в зооветеринарный техникум, который окончил в 1952 г. Здесь он с удовольствием нес общественную нагрузку, был комсоргом. Учился хорошо и рассчитывал остаться работать на родной Черкасчине, но его отправили зоотехником в Николаевскую область, причем, как указывалось в соответствующем документе, за несоблюдение предписания его ждал бы суд.
Ну, делать нечего, Николаевщина, так Николаевщина. Здесь из предложенных заместителем начальника областного управления сельского хозяйства Иваном Шульгой нескольких вариантов трудоустройства выбрал Новую Одессу, решив по незнанию, что она находится недалеко от Одессы. В Новоодесском районе работал зоотехником, старшим зоотехником, а когда стал главным зоотехником, даже обзавелся машиной – получил в подчинение старенькую допотопную «полуторку».
Первый секретарь Новоодесского райкома партии Иван Домбровский решил сделать парня секретарем райкома комсомола. Новая должность страшила грузом ответственности, но, поразмыслив, в 1954 г. А. Захарченко согласился. Тогда же вступил в КПСС, т.к. секретарь райкома ЛКСМУ не мог быть беспартийным. Еще через два года он стал заворгом райкома партии, а в 1960 г. был назначен на должность первого секретаря Врадиевского райкома КПУ.
Позже его вернули в Новую Одессу первым секретарем райкома партии, а в 1970 г. тогдашний первый секретарь обкома Яков Погребняк направил А. Захарченко первым секретарем райкома в Баштанку, где проработал пять лет, пока следующий первый секретарь обкома – Владимир Васляев – не забрал в Николаев секретарем по сельскому хозяйству. В этой должности Алексей Гаврилович проработал долгие 12 лет.
Деятельность А. Захарченко запомнилась современникам массой новаций, связанных с организацией труда и его справедливой оплатой. Чем лучше конечный результат, чем меньше себестоимость выращенной продукции и выше её качество, тем больше должен был зарабатывать человек в сельскохозяйственном предприятии. Иными словами, он должен быть мотивирован рублем, вместо того, чтобы просто приходить на работу и без толку «отсиживать» положенные восемь часов. Называлось это аккордно-премиальной системой оплаты труда. Чтобы изучить на месте метод А. Захарченко, в разные годы на Николаевщину приезжало более трехсот (!) делегаций из разных уголков Союза.
– Этот метод я начинал внедрять в Новой Одессе, – вспоминает Алексей Гаврилович. – Позже ЦК КПУ заслушало мой доклад и одобрило такую инициативу. Метод, стимулирующий повышение эффективности труда, стали внедрять по Украине и по всему СССР. А то ведь прежде случалось, что трактористы просто сливали горючее в балку, чтобы приписать себе количество обработанных гектаров.
А. Захарченко, к тому времени получивший высшее сельскохозяйственное образование и прошедший обучение в Академии общественных наук при ЦК КПСС, стал знаменитым, избирался народным депутатом Верховного Совета УССР, делегатом партийных съездов, был награжден орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета», рядом других наград. Впрочем, самая ценимая им награда – медаль «За Победу над Германией», которую несовершеннолетнему парню вручили за доблестный труд в тылу.
Одним из главных предметов гордости для Алексея Гавриловича является новоодесский Курган Славы с монументом «Стальной солдат», торжественно открытый в мае 1975 года.
А дело было так.
Обком партии заблаговременно принял постановление о праздновании 30-летия освобождения Николаевщины от немецко-фашистских захватчиков, согласно которому в Казанке и Баштанке решили установить на постаментах танки, в Новом Буге – «катюшу». А вот в Новой Одессе первоначально был запланирован памятник в форме символического солдатского штыка в ореховом саду недалеко от берега. Таким образом, решили увековечить память примерно 12 тыс. солдат, погибших в марте 1944 г. при форсировании реки во время Ковалевского десанта. Но беда в том, что место рядом с плавнями, где хотели поставить памятник, находится в низине и плохо просматривается. Да и сам штык мог выглядеть банально и невыразительно.
И тут к первому секретарю райкома А. Захарченко со своей бедой обратился директор Касперовского завода стройматериалов Федор Павлович Турушев, участник войны, служивший в те огненные годы на эсминце «Сообразительный», который был построен на заводе им. 61 коммунара. Оказалось, областной комитет народного контроля обязал его в трехмесячный срок рекультивировать террикон на въезде в Новую Одессу, куда десятилетиями сбрасывали отработанную породу из карьера по добыче известняка. А у завода для рекультивации в столь короткий срок не было ни денег, ни достаточного количества техники. Как же быть?
В ходе разговора с Ф. Турушевым и родилась идея сохранить террикон, засыпав черноземом, превратить его в курган, и вместо орехового сада установить памятник здесь. Возможно, не штык, а что-то иное, величественное и берущее за душу.
С таким предложением они обратились ко второму секретарю обкома Владимиру Васляеву. Тут нужно сказать, что он сам являлся участником освобождения Николаевщины, под Баштанкой его танк был подбит, погибли боевые побратимы. Тогда же погиб и командующий 23-м танковым корпусом, в составе которого воевал В. Васляев, генерал-лейтенант Ефим Пушкин. Так что вопросы увековечения памяти погибших воинов Владимир Александрович воспринимал остро, как нечто личное и начисто был лишен формально-бюрократического отношения к столь важному делу.
Он приехал, поднялся на террикон, с которого открывался величественный вид на многие километры вокруг, в том числе и на ковалевский берег, обильно политый кровью советских солдат, и тут же загорелся предложенной идеей.
В. Васляев подключил к делу ряд николаевских организаций, творческую интеллигенцию, молодую семейную пару скульпторов Юрия и Инну Макушиных. Активное участие в решении организационных вопросов принимал зав. отделом агитации и пропаганды обкома Юрий Агеев, известный также как многолетний журналист «Южной правды». Тогда и появился план поставить не штык, а огромную скульптуру солдата, стремительно рвущегося в атаку. Нержавеющая сталь для неё была взята на заводе им. 61 коммунара, сама работа велась на другом судостроительном заводе – «Океан». Многометровую скульптуру доставляли баржей по Южному Бугу. Как вспоминали очевидцы, многие николаевцы подходили к берегу и молча провожали взглядами эту неспешную величественную процессию, некоторые в память о погибших бросали в воду цветы. Недалеко от Новой Одессы стального солдата выгрузили на берег и с помощью деревянных полозьев тракторами транспортировали к месту установки. Что касается сформированного кургана, он содержит землю с сотен братских могил советских солдат, расположенных на территории Николаевской области.
Торжественное открытие монумента состоялось в мае 1975 г., к тому времени В. Васляев был уже первым секретарем Николаевского обкома КПУ. Некоторые даже поговаривали, что в образе стального солдата просматривается портретное сходство с Владимиром Александровичем. Но, похоже, что это просто красивая легенда. На самом же деле скульптору позировал молодой солдат-срочник.
Истории, которые рассказывает Алексей Захарченко, можно слушать часами. Он был близко знаком с рядом знаковых фигур нашего региона тех времен – с Яковом Погребняком, Владимиром Васляевым, Николаем Рябошапкой, поддерживает тесные отношения с Николаем Белоблоцким, который позднее был главой президентской администрации времен Л. Кучмы и послом Украины в России. Он лично общался с Михаилом Горбачевым и был одним из тех, кто сопровождал его в поездке по Николаевской области в 1990 г. Но особо теплые чувства питает именно к Владимиру Васляеву. И считает крайне несправедливым тот факт, что улица, названная его именем, несколько лет назад вновь стала Театральной, а памятник первому секретарю обкома на старом городском кладбище подвергся нападению вандалов.
Нельзя обойти вниманием и тот факт, что в первой половине 80-х гг. А. Захарченко занимался созданием в Николаеве сельскохозяйственного вуза. Всё началось с общесоюзного постановления о сокращении сети вузов на 13%. Попал под сокращение и располагавшийся в Николаеве факультет Одесского инженерно-строительного института. От ликвидированного факультета остались учебный корпус и общежитие, которые различные областные структуры тут же ринулись делить между собой. Но Захарченко вопреки всем предложил создать на этой базе факультет Одесского сельхозинститута (который сам же окончил) с перспективой в будущем превратить его в самостоятельный вуз. Идея вызвала неприятие, в Николаеве его активно поддержал только зампредседателя облисполкома Юрий Попович. С прохладцей отнеслись к задумке и в Киеве. «Ну, нет, так нет», – подумал Алексей Гаврилович и прямиком поехал за поддержкой в Москву. Удивительно, он не нашел поддержки, в казалось бы, родном для него Киеве, но зато нашел её в далекой Москве.
Одним из первых его поддержал бывший первый секретарь Криворожского горкома партии, а на тот момент представитель Совета Министров УССР в Москве Михаил Пичужкин, организовавший встречи с рядом ответственных работников всесоюзного уровня. Среди них был заместитель председателя Совета Министров СССР Зия Нуриев. Сначала, услышав предложение А. Захарченко, он разразился раскатистым хохотом на весь свой огромный кремлевский кабинет: «Да ты прямо юморист! Только что принято постановление о сокращении вузов, а ты предлагаешь открыть новый. Кто же тебя после этого в Совмине всерьез воспримет?!» Но сам же и принял эту идею вполне серьезно.
В то время как раз разрабатывался проект увеличения орошаемых сельхозугодий на юге Украины на 800 тыс. гектаров за счет перекрытия дамбой Днепро-Бугского лимана, что должно было уменьшить сброс в море днепровской воды и обеспечить естественное опреснение в низовьях Южного Буга. Проект века так и не был реализован, но предложение готовить специалистов-аграриев прямо на месте, в Николаеве, признали целесообразным и перспективным. Хотя киевские власти не уставали упрекать А. Захарченко в том, что он лезет в парафию других украинских сельскохозяйственных вузов. Зато существенную поддержку ему оказал начальник всесоюзного главка высших учебных заведений Владимир Всеволожский. Он вывел Алексея Гавриловича на министра сельского хозяйства СССР, а З. Нуриев – на первого заместителя председателя Госплана СССР. В итоге в середине 80-х гг. в Николаеве организовали сельхозфакультет, а после первого выпуска отучившихся там студентов он был преобразован в самостоятельный вуз. «Жаль только, что в советское время мы не построили новый корпус, для чего был отведен земельный участок напротив Центрального городского стадиона рядом с электрофаком НКИ, – признается А. Захарченко. – Теперь на этом месте больше двух десятков лет строят церковь, и всё никак не построят». Правда, вуз получил новый корпус, но намного позже – за счет долгостроя облтипографии.
Много лет Алексей Гаврилович преподавал в вузе, ставшем для него родным, несколько лет был секретарем ученого совета. Он кандидат экономических наук, защищался ещё в Москве, почетный профессор Николаевского национального аграрного университета.
К слову, он является принципиальным противником продажи сельхозземель, считая, что земля является основой основ украинской нации, и её продажа станет колоссальной, непоправимой ошибкой. Торговать нужно не землей, а продукцией, на ней выращенной, – убежден Алексей Гаврилович.
Лицо немолодого человека светлеет, когда речь заходит о его супруге, «моей Тонечке», как он неизменно её называет. С будущей женой познакомился, когда работал в Новой Одессе и снимал угол у старика-молдавана. Неподалеку жила молодая Антонина Дорошенко, студентка физмата Николаевского государственного пединститута. Они раззнакомились, подружились и полюбили друг друга. Свадьба в далеком 1956 г. была очень скромной – просто пошли в будний день в ЗАГС и расписались. Через год родился сын Алексей, позже – дочь Людмила, воспитавшие деду внучку и внука. К сожалению, Антонина преждевременно ушла из жизни.
– Что я хочу пожелать молодежи? – вопросительно вскидывает брови Алексей Гаврилович. – Прежде всего, всегда оставаться честными людьми, любить свой народ, быть трудолюбивыми, уважать близких и ценить свою Родину – Украину. И тогда, я уверен, у вас в жизни всё сложится хорошо.
Станислав Козлов.