Что произойдет с РФ, кто будет руководить государством и возможно ли в таком случае завершение войны в Украине, если диктатор сляжет с болезнями, Радио НВ узнавало у российского оппозиционера, депутата Государственной Думы 2007–2016 годов Ильи Пономарева.
— На 100% невозможно, чтобы Путина сменил Патрушев, потому что Патрушев это никто с точки зрения российской системы власти. Есть конституционная процедура, которая жестко прописана: если что-нибудь случается с Путиным, то его место должен будет занять [Михаил] Мишустин, действующий премьер-министр страны. А если что-то случится с господином Мишустиным, то третьей в очереди на власть будет Валентина Матвиенко, руководитель Совета Федерации. Четвертым будет Володин, руководитель Госдумы Российской Федерации.
Это процедура, которую менять невозможно, никакого Патрушева там нет. Путин не может волюнтаристски это решать.
— Это конституционная процедура, и она уже однажды была применена, когда были проблемы у [Бориса] Ельцина, во время операции на сердце. Тогда премьер Черномырдин был на его месте во время этой операции; было несколько часов, когда Ельцин был несостоятельным.
Мишустин — это совсем другое, чем Патрушев. Патрушев и Путин, с точки зрения войны в Украине, одно и то же. Патрушев являлся одним из главных инициаторов этой войны; тем человеком, который убедил Путина, что это возможно. Поэтому теоретически это не изменение совсем.
Если Мишустин будет во главе государства, то он, конечно, как-нибудь будет пытаться вырулить из этой ситуации и остановить боевые действия.
— Будем надеяться. Это хорошая новость для Украины.
— Для Путина это очень опасно. Если и есть сейчас определенная угроза его власти, если и есть определенный круг [людей], который может [свидетельствовать] о росте [вероятности] мятежа, то это будет правительство Российской Федерации, а главой правительства господин Мишустин. Он больше всего заинтересован в том, чтобы заменить Путина и остановить эту войну.
— Это значит, что Путин не ляжет на операцию, несмотря на то, что сейчас его врачи настоятельно советуют ее делать? Сколько он может продержаться в таком состоянии? Насколько функционирование государства связано с одним человеком наверху?
— С точки зрения внутренней ситуации в Российской Федерации — это одно из главных преступлений Путина — то, что он разрушил буквально все существовавшие в системе власти РФ институты. Сейчас нет даже института президента, есть институт Владимира Путина, и это все. [До такого состояния институции были] доведены во время так называемого президентства [Дмитрия] Медведева: власть была не там, где президент РФ, а там, где Владимир Путин.
Господин Володин два или три года назад говорил, что если Путина нет — нет России. Я считаю, что он был прав. Исчезновение Путина будет означать, что система власти перестанет функционировать. Как минимум мы будем тогда говорить о перезагрузке руководства Российской Федерации, а пожалуй и о новом государстве.
— То есть, если Путина все же изолируют в клинике даже на несколько дней, то это усиливает шансы сценариев, по которым его устранят? Такое может быть теоретически?
— Сугубо теоретически. Мы это видели в [истории с] Ельциным: он за минуту до наркоза подписывал письмо о временной замене его на Черномырдина; а письмо о возвращении власти стало первым делом, когда он проснулся. То есть мы говорим о нескольких часах.
Но если на самом деле что-то будет происходить в России, то Путин может просто не проснуться. Считаю, что для него сейчас рисковать проблематично. Не верю в то, что он согласится на какую-то операцию.
— А что сейчас происходит в ближайшем окружении Путина? Есть ли человек, который может ему противостоять?
— Сегодня такого человека нет, потому что страшнее противостоять Путину, чем противостоять всему миру. Путин здесь и он страшен, он может что-то сделать, а мир может наложить санкции и это, конечно, неудобно, но физически не опасно.
Пройдет определенное время (и это будет не столь большой [промежуток]), когда в Российской Федерации начнется движение снизу, когда граждане России будут недовольны происходящим в стране. Сейчас я вижу очень много признаков того, что это произойдет. Я не знаю, в конце лета или осенью, но это приближается. Тогда может быть отклик и наверху в Российской Федерации — внутри элит, потому что для них станет опаснее быть с Путиным и поддерживать его, тогда они начнут что-нибудь делать.