Мода по-николаевски – во-первых, никаких «ностальгизмов»: это было, но слава Богу, что прошло. Каждый теперь одевается, как может, во что может и где может – от лотков на «Колосе» до бутиков на Соборной – в зависимости от толщины кошелька. Но не всегда параметры портмоне гарантируют наличие у покупателя вкуса и чувства стиля.
Во-вторых, мода по-николаевски хоть и была во времена оны специфична, но вряд ли в корне отличалась от «прикидов» других провинциальных городов и весей одной шестой части суши.
В-третьих, хоть герой пьесы Чехова столь уважительно обращался именно к книжному шкафу, его «собрат» – шкаф платяной – несомненно, заслуживает не менее почтительного отношения: «Приветствую твое существование, которое… было направлено к светлым идеалам добра и справедливости, твой молчаливый призыв к плодотворной работе не ослабевал …., поддерживая (сквозь слезы) в поколениях нашего рода бодрость, веру в лучшее будущее и воспитывая в нас идеалы добра и общественного самосознания».
Что-что, а вера в лучшее будущее и в идеалы добра и справедливости в 60-х – 80-х годах прошлого века у взрослого населения доминировала, умело подогреваемая основоположниками «самого верного учения» и их последователями в шапках «пирожком» и неброских, но недешевых габардиновых пальто. Что касается молодежи, в среде которой уже зрели зерна сомнений, то лучшее будущее, добро и справедливость у нее начинали сопрягаться с желанием выглядеть совершенно иначе, чем «отцы народов». Поэтому ее «общественное самосознание» становилось вещью все более абстрактной, в отличие от заграничных «шмоток», как пока еще с оттенком презрительности, воспитанной «моральным кодексом строителя коммунизма», называли продукцию зарубежной легкой промышленности. Но слово «импорт» уже тогда произносилось с придыханием: «импортные» туфли, платье, дубленка и иже с ними были вещами статусными, сравнимыми сегодня разве что с «Роллексом» или «Картье», «Версаче», «Прада» или «Миу-Миу»…
***
Дети 60-х были все еще неприхотливы, как их мамы и папы, чье детство пришлось на первые послевоенные годы и для которых важной считалась только добротность вещи. А для подрастающих маленьких «шестидесятников» значение уже имела ее популярность. Сегодняшним подросткам, да и их молодым родителям непостижимым покажется такой факт: простые хлопчатобумажные колготки «в рубчик», то и дело норовящие сползти вместе со своими хлипкими резинками куда-то в район коленей, на просторах Союза появились году этак в 1968-м. Нейлоновые, «дедероновые» «модификации» – и того позже. Что же было до этого? Страшно сказать: и взрослые женщины, и их малолетние дочки носили нечто типа «сбруи» – называлась она «пояс для чулок». Конструкцию его, по всей видимости, придумал явный женоненавистник. Впрочем, возможно, некая мужененавистница сделала «ход конем», изобретя подобную для мужских носков – ну вот не было на них тогда резинок, и все.
Еще одна ужасная штука «родом из детства» – то, что в Николаеве называли «репетузы». Наверное, это производное от слова «рейтузы», но отличие первых от вторых достаточно велико. Эти жуткие трикотажные предметы нижнего белья носил и стар и млад. Цыплячьего колера, небесно-голубого, цвета «взбесившегося поросенка», они сушились, торжествующе развеваясь на ветру, на веревках во дворах, выглядывали стыдливо из-под коротеньких девчачьих платьиц… Это вам не «мини-бикини-69»!
Сами же платьица разнообразием не отличались. В большинстве своем это были скорее халатики, в основном, в горошек, как правило – ситцевые. Вообще натуральность тогда была в ходу – цигейковые шубы из овчины овец малоизвестной «цигейской породы», душные шерстяные вязаные шапки с непременным платочком вместо подкладки. Ну да, зимы тогда в нашем Николаеве были куда суровей! При этом избалованному «натуральностью» народу хотелось в те времена … синтетики, триумфа советской химической, а затем и легкой промышленности. Нейлоновые рубашки, «стеклянные» носки… Писком моды, за которым в нашем ЦУМе на улице Шевченко выстраивались очереди, считались болоньевые плащи, скользкие и шуршащие, двух немарких расцветок – коричневой и темно-синей.
Помню искусственную шубу сестры, черную, лохматую, в белых пятнах – несносимую двумя поколениями! Помню, как ахала женская половина нашего класса при виде длинной, роскошнейшей по тем временам искусственной дубленки, привезенной из Америки одноклассницей Людой Ильяшевич. Что интересно, жизнь в той стране нас не так интересовала, как стоимость подарка ее американских родственников. И это в то время, когда в нашей дворовой компании, образовавшейся под сенью «Лысого дома» (коренные николаевцы знают, где он находится, другим ориентиром послужит детский городок «Сказка», куда выходит его фасад) особым шиком считались мальчиковые шорты, спортивные футболки голубого «бельевого» цвета и … полукеды. Последние были предметом вожделения многих мальчишек и девчонок, не знавших о существовании кроссовок еще долгое время. Эти дефицитные полукеды еще надо было «достать» – в «Детском мире» на углу тогдашних Советской и Плехановской! Там же можно было основательно «скупиться» к началу нового учебного года, и это касалось не только школьной формы.
***
Школьная форма для девочек – швейное изделие особого внимания. Строго коричневого цвета, ее можно было купить, но можно было и пошить. И умелицы-портнихи старались вовсю, придумывая складочки и «защипы», воротнички-стойки, «отрезные талии» и «кокетки». Это не возбранялось. Проблема была в другом. Вернее, проблемы. Первая – фартуки. Без них в школу не пускали, хоть плачь. С «модельными» полушерстяными платьями они не всегда гармонировали. Вторая – это длина. Длина школьной формы должна была быть такой, чтобы можно было писать мелом на доске, не боясь оголить «пятую точку». Это не всегда удавалось. Допускалась длина юбок минимум на 10 см выше колена. И что вы думаете? Учителя порой измеряли длину формы линейкой! В случае несоответствия писали в дневниках гневные проповеди родителям.
И еще один момент. Вот тут вам станет по-настоящему смешно. В середине 70-х в моду вошли брюки-клеш. И чем этот клеш был шире, тем лучше. Одна загвоздка: как «скрестить» их со школьной формой, чтобы выглядеть «продвинуто»? Нет, слова такого пока не существовало – его заменяли «клёво» и «кайфово». Многие выходили из положения, напяливая школьное платье… поверх «клешей». Верю: представить это сегодня трудно. Особо консервативные учителя выгоняли таких учениц… в туалет: снимать штаны. Как правило, под ними были еще колготы, иначе – конец!
70-е годы – расцвет швейных ателье и частных портних. Благо, магазинов тканей в центре города было предостаточно. Вне конкуренции – «Ткани» на улице Декабристов, где сегодня располагается фуд-маркет «Украиночка». Огромный по тем временам магазин с большим выбором: сукно, креп-жоржет, креп-марикен, шифон, крепдешин, габардин, панбархат, трикотаж и, конечно же, кримплен – не крик, а просто таки «визг» моды 70-х. Правда, поступал он в продажу редко, и женщины не раз ссорились в очередях за этими воздухонепроницаемыми рулонами.
Неподалеку, на Фалеевской, в квартале между улицей Чкалова и проспектом Ленина (нынешний Центральный), в жилкооповском домике жила отличная портниха Ида Исааковна. Фамилии, к сожалению, не помню, но обшивала она всех окрестных модниц и их детишек. Вещи, вышедшие из ее рук, носились годами.
Что интересно, спустя годы понимаешь: чего тогда практически не носили, так это курток. В ходу были пальто, их пошив становился событием для семьи, которая копила на это деньги не один месяц, – в популярных ателье «Южанка», Дом быта «Ромашка» и «Смена». Не все ткани отличались достойным качеством: немало усилий приходилось прилагать для того, чтобы отчистить, к примеру, черное зимнее пальто из драпа с норковым воротником от налипающих на него ниток, волосков, шерсти домашних животных. Модны были меховые шапки – сейчас их мало кто носит: климат успел измениться. Песец, чернобурка – в основном, из старых воротников, а если не хватало на полноценную шапку – верх пришивали каракулевый. Этакий «винтаж» неплохо бы смотрелся и сегодня.
***
Некоторое разнообразие в одежде становится характерным для 80-х. Свою лепту в это внесли появившиеся иностранные журналы мод – «Бурда», «URODA», «перестроившиеся» советские женские журналы «Работница» и «Крестьянка», которые многие выписывали из-за выкроек: легкая промышленность тех лет продолжала поражать и вгонять в ступор своей неповоротливостью. Умеющая шить девушка считалась завидной невестой. Приобретали такой необходимый навык на школьных уроках домоводства. Не все, конечно: некоторые умудрялись из двухметрового отреза ткани получить на выходе «кукольного» размера халатик. Своеобразной «униформой» становились ондатровые и нутриевые шапки-ушанки, которые любила срывать с голов зазевавшихся гуляк местная шпана, и тяжелые кожаные пальто. Условно-«средний» класс тогда покупал «с рук» шкурки несчастных водяных крыс, а также куски кожи, из которых полулегальные умельцы сооружали эти престижные вещи. Такие пальто принято было дополнять толстыми исландскими шарфами цвета слоновой кости, и джинсами.
Джинсы! Магическое слово, которое в те годы выговаривалось с большой буквы! Родоначальникам этих изначально рабочих штанов никогда не понять благоговения перед ними советской молодежи. «Левис», «Райфл», «Рэнглер», «Ли Купер» – эти названия звучали райской музыкой и в ушах как тинейджеров, так и людей постарше и посолидней. Джинсы – в основном, «самопалы», можно было купить на «толчке» – единственном, который стихийно возник на Центральном рынке. При виде курсирующих там милиционеров цыгане, грузины и прочий «индпошив» мгновенно сворачивались и принимали невинный вид.
Свои первые джинсы мы носили «напополам» с сестрой, а так как вкусы были разные, одной из нас приходилось ушивать их вручную по последней моде, а другой перед выходом – распарывать многострадальные «Левисы». Покупка первых собственных джинсов полностью поглотила накопленную в течение нескольких месяцев стипендию: 200 рублей. В переводе на сегодняшние зарплаты – несколько тысяч гривен. Представляете? «Монтана» оказалась «самостроком», который всучило наивной студентке лицо кавказской национальности в складском помещении Центрального рынка. И все равно эти кривовато пошитые штаны стали любимцами и предметом гордости: вряд ли кто сумеет разглядеть неровную местами строчку, зато знаменитый лейбл – вот он, налицо…
Существовали в городе и места – для посвященных, разумеется, где можно было всегда разжиться модными оригинальными вещами. Варваровский универмаг – одно из них. Да, там удавалось – особенно в конце месяца, когда для выполнения магазином плана на прилавки выкладывалось то, что до этого хранилось под ними, «оторвать» нечто уникальное и за вполне божескую цену – французские «лодочки», гэдээровские и египетские футболки, венгерские и югославские сумки, болгарские дезодоранты «Жизель» с густо-цветочным амбре. Но был в нем один отдел, который от импортного «дефицита» просто ломился. Очи многочисленных покупателей его видели, руки осязали, но для покупки приглянувшейся остромодной вещи – штанов-бананов, например, великолепного песочного цвета, необходимо было выполнить одно условие, как в сказке. Талон на их приобретение можно было получить лишь после сдачи немалого количества … лекарственных трав. Понятно, что жителям той части города, что расположена до Варваровского моста, оставалось лишь скрипеть зубами от зависти к заречным жителям.
Вторым «клондайком» был «Салон для новобрачных» на углу улиц Дзержинского и Чкалова. Войти туда мог каждый, но сделать покупку – единицы, в кармане которых имелось специальное приглашение, выдаваемое после подачи заявления в ЗАГС. Неудивительно, что молодежь этим пользовалась: число заявлений значительно превышало количество свадеб. Там можно было разжиться добротным костюмом «с отливом», как в известной кинокомедии – для брачной церемонии, обувью, галстуком, индийским постельным бельем, польской косметикой под марками «Миракулум» и «Поллена», околофранцузским парфюмом, чайными и столовыми сервизами и иным дефицитным товаром, недоступным простым смертным.
Николаев в те годы был городом, мягко говоря, неблагополучным в плане наркотиков. Некрасивое словечко «Нарколаев» – родом оттуда, из 80-х. Имелась и своя соответствующая субкультура: велюровые кофты, кепки-аэродромы, зимой – меховые, вельветовые юбки с разрезом, воспетые в любимом шлягере студентов – будущих аграриев: «Ты стоишь предо мной, шалу-лалу-ла, юбка с разрезом, и корову доишь, шалу-лалу-ла, с хвостом облезлым…».
Но если бы я была поэтом – обязательно написала бы оду молдавским джинсовым тапочкам. Да что там оду – песнь песней! Будь они в почете сегодня – обувщики солнечной Молдовы озолотились бы. А тогда эти изделия на светлой пенополиуретановой танкетке считались главным атрибутом для полноценного «выхода в свет», и купить их можно было только на «толчке», да и то не всегда. Стоили они 45 рублей – немалая по тем временам сумма.
***
Конец 80-х – начало 90-х годов в Николаеве, как и во всей стране, ознаменовались «восходом» и легализацией швейных и иных кооперативов, которые шли в ногу со временем, а оно диктовало моду на различные принты, люверсы, заклепки, шнурки… Не бедствовали и «комиссионки».
Начиналась великая эпоха «открытия» Китая и Турции, кожаных курток, ярких полушерстяных свитеров «Гуччи» и «Бойз», малиновых пиджаков, костюмов «Адидас», джинсов «Мавин». Первые «челночники» осваивали польский рынок, везя из сопредельной страны тюки мануфактуры не особенно высокого качества, закупленной на выручку от продажи советской долговечной, хоть и неказистой, бытовой техники, изделий домашнего обихода, чуть ли не гвоздей. Меняя шило даже не на мыло – на неуклюже скроенные и небрежно сшитые тряпочки, казавшиеся нам тогда квинтэссенцией «высокой моды».
Но это уже совсем другая история…
Елена Кураса.