Леонид Ромац – николаевский автор. После окончания пединститута работал учителем. Потом заскучал в школе и отправился осваивать новые профессии на николаевском телевидении – пробовал себя в качестве диктора, оператора, телережиссера, журналиста. А коль человеку дан творческий дар сочинять журналистскую прозу, т
о тут недалеко и до писательства. Лучшее, что сделал в этой жизни, – написал книгу под названием «Женщина лучше мужчины, но…» – считает Леонид. Сегодня он пишет автобиографическую прозу. Рассказы накапливаются, собираются в новую книжку и ждут своего часа, чтобы однажды быть изданными.
ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ
Первое сентября. Я иду в первый класс. В новых сандалиях, проверяю содержимое портфеля. Нахожу тетрадку, ручку, карандаш, но не обнаруживаю чернильницы и заявляю маме, что в школу без чернильницы не пойду. Мама попыталась мне объяснить, что в первый день чернильница не нужна, а завтра мне купят две чернильницы – для дома и для школы, но это меня не убедило.
Я не понимаю, как можно придти в школу без чернильницы. Мама, опаздывающая на работу, хватает меня в охапку и тащит. До калитки ей удалось меня дотянуть, но там я уперся руками и ногами – и маме пришлось звать на помощь бабушку. Они вдвоем вытаскивают меня из двора и несут в школу. Бабушка держит меня за ноги, потому что я брыкаюсь. Я ору как недорезанный, соседи выбегают на улицу посмотреть, что случилось.
Мама, красная от стыда и злости, объясняет всем, что этот маленький дурачок не хочет идти в школу без чернильницы. Соседка предлагает меня хорошо выпороть и подает хворостину. Я плююсь в сторону бабы Кати, и меня тянут дальше. Нас догоняет бригадир дядя Коля на бричке и уже все втроем пытаются меня затащить. Молодой жеребец пугается моего ора, срывается с места – и операция по доставке меня в школу продолжается. Нас догоняет подвода с зерном, ее тащит старая, глухая кобыла, и попытка посадить меня в повозку заканчивается успехом.
Бабушка отправляется домой управляться по хозяйству, а мама, сидя на подводе, не выпускает меня из рук. Мы проезжаем мимо магазина, и женщины, наблюдающие эту картину, вдруг встают на мою сторону: «Ну не хоче дитина ще вчиться, чого її мучить?» Я в ответ ору, что хочу, только нет чернильницы, и ору так сильно, что это слышит глухая кобыла и начинает бежать быстрее.
Когда мы подъехали к школе, у мамы еще хватило сил дотащить меня до дверей. Но, упершись руками и ногами, я заблокировал вход и выход. На пороге образовалась очередь желающих попасть в школу. Мама, чтоб избежать стыда и позора, была готова меня уже прибить, но было слишком много свидетелей. Попытки протолкнуть меня в середину не увенчались успехом. Кто-то предложил позвать завуча, чтоб тот убедил меня, что можно первый день учиться без чернильницы. Я не знал, что такое завуч и потребовал директора.
Когда пришел директор и сказал, что разрешает мне целую неделю ходить без чернильницы, я переспросил: «Это точно?» – «Мамой клянусь»,- ответил директор. Все засмеялись. Я не понял, почему они смеются. Директор был серьезным – и я ему поверил. Он сам меня завел в класс и посадил за парту. Я оглянулся. В дверях стояла мама и грозила мне кулаком: мол, если что – прибью. Я показал маме язык и начал вытягивать из портфеля карандаш и тетрадь. Так началось мое восхождение к знаниям.
ПСИХОТЕРАПИЯ
Давно, лет двадцать назад, при нео бычных обстоятельствах я познакомился с красивой женщиной. Я шел по проспекту Ленина и увидел в окружении трех мужчин женщину, которая, как мне показалось, хочет от них избавиться. Рядом стояла черная «Хонда» с открытыми дверьми.
Когда я с ними поравнялся, женщина неожиданно для меня крикнула: «Ну, сколько тебя можно ждать?». Я сообразил, что происходит, сделал шаг к ней со словами: «Извини, задержался». Они расступились. Она быстро подошла ко мне, взяла под руку, точнее сказать, вцепилась в руку, прошептав «Помоги мне», и мы молча пошли дальше.
Руку она не отпускала, все больше прижимаясь ко мне. Испуг не прошел, и я чувствовал, как она дрожит. «Мне кажется, они идут за нами», – все еще шепотом сказала она. «Нет, если тебе страшно оглядываться, мы остановимся возле киоска, и ты все увидишь»… Так мы и сделали, машина проехала мимо. «Все, успокоилась?». – «Нет, пожалуйста, проводите меня домой, здесь рядом», – перешла она «на вы», не отпуская мою руку.
Дверь, по всей видимости, открыла ее мама. Девушка быстро нырнула вовнутрь, и уже оттуда ко мне донеслось «Спасибо». Я уже начал забывать об этом приключении, когда возле киоска, покупая газеты, услышал знакомый шепот: «Вы не проводите меня домой, здесь рядом?». Это была она. «Мама до сих меня ругает, что я вас не пригласила и не поблагодарила. Вчера у нее был день рождения и остался еще пирог. Давайте я исправлю свою ошибку. Кстати, меня зовут…».
Так состоялось наше знакомство. Потом мы периодически встречались, обычно звонила она и приглашала на кофе, часто я был нужен в качестве психотерапевта. Четыре года звонков не было. Работала за рубежом. Когда встретились, я увидел, что она приобрела уверенность и новую машину. Скоро мы отпраздновали ее новую должность – директор фирмы. Она вывела ее на уровень прибыльности. Была довольна она, был доволен и владелец.
Через несколько лет настроение резко поменялось. На внеплановом кофепитии были жалобы, что владелец взвалил на нее всю работу, она теперь и бухгалтер, и все остальное, сотрудники раздражают, в ее выходные звонят по мелочным вопросам, да и платят копейки по нынешним временам. «Что посоветуешь?» Было видно, что любой распрекраснейший совет мог вызвать только агрессию. «Я вместо совета расскажу тебе историю о бухгалтере, которому приходилось быть и директором, и завхозом, и всем остальным. Готова слушать?» – «У меня полчаса». – «Я уложусь в минуту. Этот бухгалтер – моя мать. Мы жили в деревне. Ее утро начиналось с того, что нужно было растопить печку, а для этого выгрести вчерашний сгоревший уголь. Иногда это успевал сделать отец, он был бригадиром и уходил раньше. Мама работала в Доме престарелых. Ей нужно было успеть подоить корову, накормить свиней, кур, уток и нас с братом тоже.
Когда печка раскочегаривалась, нам разрешали вставать. Я отправлялся в школу, а двухлетнего брата мама определяла в ясли. В обед ей нужно было повторить все это сначала и для этого пройти или пробежать полтора километра, а потом назад. Я помню даже, как она шутила. «Всё, я ушла на работу, отдохну немного»… Вечером, если отец приходил пораньше, она только доила корову, готовила ужин и делала со мной уроки.
В воскресенье она отдыхала, тогда был один выходной. Нужно было только подоить три раза корову, приготовить поесть, убрать дом, постирать. Стиральной машинки у нас не было. Я помню, простыни мы выкручивали вдвоем. Они хорошо пахли после мороза, но их трудно было отдирать от проволоки. Весной было веселее, только нужно было засадить огород, 30 соток (это получается почти 8 дач), летом сапать, а осенью убрать урожай.
И все время нужно было не забывать напоить и подоить корову, а для этого – пробежать еще километр. Стадо паслось за селом, и в обед пастух пригонял его поближе. Это всё»…
После недолгой паузы, с нотками раздражения, она сказала: «Если я правильно поняла, ты советуешь мне завести корову?». Я рассмеялся. «Нет, у тебя маленькая лоджия и этаж не первый. Попробуй устроиться уборщицей. С 7 до 9 убираешь офис и потом едешь к себе на работу». – «А ты пробовал?». – «Уборщицей – нет. В котельной на Садовой работал кочегаром. Не краник откручивал газовый, а лопатой бросал уголь в топку, очень хорошо прочищает мозги».
Мы расстались. Через три недели раздался звонок. Меня пригласили на кофе. Она снова меня удивила. Две недели работала уборщицей, даже успела получить аванс. После второго хамовитого замечания работодателя высыпала совок с мусором ему на стол и сказала: «Вы даже не представляете, как я вам благодарна и буду за вами очень скучать».
Прежняя работа снова начала ей нравиться. Те, кто раздражал, оказались очень милыми людьми. Долго не звонила. Я уже начал волноваться. Оказалось, напрасно. Завтра мы пьем кофе.
Леонид Ромац.
***
СО «СТАПЕЛЯ» – В ПОЭТИЧЕСКИЙ «РЕЙС»
К 90-летию литобъедине-ния «Стапель» (и мы об этом собы тии сообщали отдельно) был выпущен сборник 
«Литераторы «Стапеля». Около 300 поэтов и прозаиков посвятили творчество родному городу, заводу, друзьям-корабелам, природе и любви.
Среди них Валентина Евгеньевна Карпунина, которая проработала 29 лет на ЧСЗ. Она автор сборников стихотворений «Отзвуки сердца», «Незабываемое», «Есенинские мотивы» и других. Ее стихи вошли в восемь коллективных сборников «Стапеля» и в Международный поэтический сборник «Чатує в століттях Чернеча гора». Кроме того, Валентина Карпунина — автор трех песенных сборников «Своя Родина», «Ностальгия», «Утешь, Господи, меня». Она участница международных конкурсов авторской песни в Очакове, Киеве, Витебске. Награждена литературной премией им. Н. Аркаса.
Три ее стихотворения мы представляем сегодня вашему вниманию.
КАК МАЛО ТЕХ
Как мало тех, с кем хочется делиться,
Как много тех, с кем мне не по пути…
И хочется от зла плащом укрыться,
На цыпочках невзгоды обойти!
И твердостью, решимостью своею
Сомнений шабаш верой победить!
Душевной теплотою обогрею
Того, кто делал зло, смогу простить.
Как мало тех, с кем хочется делиться,
Мне б в выборе друзей не ошибиться…
И РАДОВАТЬСЯ КАЖДОМУ МГНОВЕНЬЮ…
Не стоит на обиды время тратить,
Жить прошлым и винить себя во всем,
Ведь острый угол можно словом сгладить
Сейчас, не оставляя на потом.
И радоваться каждому мгновенью,
Увидев утром золотистый блик.
И, ощущая ветра дуновенье,
Ловить неповторимый жизни миг!
Ценить, что есть, и к лучшему стремиться,
И не сжигать мосты, идя вперед.
Пройти весь путь достойно, распрямиться,
Пусть, затмевая зло, любовь живет!
ВЕСНА
Весна затяжная… А хочется мая,
Охапку тюльпанов, сирени хмельной.
Поляну нарциссов от края до края,
И чтоб восхищаться мне их красотой.
Не видеть пожаров, ни злобы, ни горя,
Ни войны, ни слезы, ни бедность людей.
А видеть влюбленные пары у моря,
Ведущие за руку милых детей!
Что сбудется лучшее — хочется верить,
Как в то, что настанет расцвеченный май,
Которому хочется тайны доверить,
Шагнув, словно в сказку, в сиреневый рай!
Подготовила к публикации
Елена Кураса.