Как генерал Сухозанет тысячи жизней в Николаеве спас

15:26

Откройте “Вечерний Николаев” в Google News и  Телеграм-канале

Давно отгремели залпы Восточной (Крымской) войны 1853-1856 гг. Но боль потерь, понесенных воюющими сторонами, не утихает до сегодня. А самое страшное в этой статистике то, что в русской армии и войсках коалиции (Франции, Англии, Турции, Сардинии) от ран и болезней умерло больше людей, чем полегло на полях сражений.
Всего небоевые потери союзников составили 119426 человек, в русской армии от болезней умерло 88755 человек. В ту войну, как заметил известный хирург Н.И. Пирогов, безвозвратные потери в 2,2 раза превышали боевые.
Черная полоса событий той войны не обошла стороной город Николаев. Служащим гарнизона, беженцам, жителям пришлось испить до дна чашу испытаний, уготованную городу.

До начала войны в Николаеве проживало около 40 тысяч постоянных жителей, живших размеренной жизнью. С началом боевых действий в Крыму город стал похож на разворошенный муравейник. По улицам сновали подводы и телеги. В сторону фронта они везли боеприпасы, провиант, лес, сено и т.д. Навстречу двигался гужевой транспорт с ранеными, больными, беженцами – в основном женщинами и детьми. Через город днем и ночью пешим и конным маршем проходили войска.
19 октября 1854 года по распоряжению главнокомандующего Южной армией для усиления госпитальных средств для войск, находящихся в Крыму, были направлены в Николаев госпитали со всеми силами медицинского, фармацевтического и комиссариатского ведомств с прислугой и аптеками. Было развернуто три военно-временных госпиталя на 1100 больных из числа принадлежащих собственно Южной армии.
Николаев, а также пригородные села были забиты воинами, ратниками, беженцами. Одни из войск были по городу размещены в частных домах по 5, 10 и более человек в каждом, другие стояли лагерем в палатках, третьи в селениях расставлены были можно сказать без числа по крестьянским хатам, потому что сами хозяева не знали, сколько у них квартирует солдат, но говорили вообще о десятках, а именно о 20-30-ти и более.
С января по апрель 1855 года число войск в Николаеве оставалось таким же, как в ноябре-декабре 1854 года. К началу лета 1855 года поток раненых, больных и беженцев, прибывавших в Николаев, значительно возрос. Количество жителей в городе увеличилось почти вдвое!
Войска, составляющие большую часть гарнизона, были резервные дивизии пехоты с артиллерией и ратники дружин Государственного ополчения. Проходящие воинские формирования оставляли в городе заболевших на марше воинов на излечение. Подходящего здания для обустройства госпиталей, кроме Морского госпиталя на 600 коек, который с началом войны был доразвернут до 2341 койки, в городе не было.
К примеру, в Николаевском морском госпитале в июне 1855 года число больных доходило до 2647 человек. Проходилось на две сдвинутые кровати класть по три человека, и это помогло дополнительно разместить 200 человек.
Тысячи больных лечились и умирали в разных местах города, размещенные, как писал автор первого крупного очерка об истории Николаева Г.И. Ге, «…что называется, по мере возможности. Смертность между больными была, разумеется, ужасная. Тиф свирепствовал немилосердно. Как на полях сражений, хоронили тут мертвых в общей могиле». Сегодня отсутствуют документальные подтверждения о количестве таких могил и точном количестве умерших от ран и болезней в госпиталях Николаева, а также от тифа и других болезней беженцев и жителей города.
В фонде Управления главного командира Черноморского флота и портов Черного моря (РГА ВМФ, Ф. 243) сохранилась официальная переписка военного и морского ведомств об открытии в Николаеве дополнительных госпитальных помещений для раненых и больных чинов Крымской армии. С одной стороны, она вскрывает традиционно довольно непростые отношения между этими двумя управлениями, с другой – демонстрирует причины их еще большего осложнения в годы войны.
На рост заболеваний в значительной мере оказывал влияние местный климат, к которому не могли приспособиться выходцы из других губерний империи. Всех поражала николаевская зима, когда при минус 3-5 градусов на пронизывающем ветру людям казалось, что температура – минус 15-20 градусов мороза.
Отсутствие теплой одежды и обуви, промозглая сырость и слякоть, дефицит дров и угля ускоряли процесс заболевания людей. Добавим к этому ужасные условия для проживания, которые полностью не отвечали гигиеническим и санитарным нормам.
Низкое качество пищи, употребляемой солдатами и ратниками, также создавало условия для роста заболеваний. Хлеб выпекали превратный, в большинстве случаев для этого употребляли сырую, крупно смолотую, затхлую муку, смешанную с кукурузной, ячменной, с примесью песка. Низкого качества были и приготовленные щи и каша. В рационе оказалась и недоброкачественная солонина. Такая пища вызывала у солдат боли в животе, поносы. К тому же, большая часть ратников, находившихся на сооружении укреплений за городом – на расстоянии 6-8 верст от мест квартирования, принимала доставленную к месту работ пищу в холодном виде. Это притом что организм людей был истощен физическими нагрузками от земляных работ и по содержанию караулов.
Во всех работах по подготовке оборонительных сооружений города, кроме 10 тысяч солдат и матросов гарнизона, принимали участие мастеровые Адмиралтейства и адмиралтейские поселяне.
Вопрос качества питьевой воды и обеспечения ею жителей Николаева стоял остро еще до войны. Качественной водой запасались коренные горожане, а воины для утоления жажды употребляли воду из рек Южный Буг и Ингул. А после соленой пищи служивые пили воду такого же вкуса, к тому же без всякого кипячения.
Что касается водки, которую положено было выдавать воинам несколько раз в неделю, то они о ней слышали, но не имели случая узнать ее вкус, благодаря хитрым комбинациям отвечающих за это интендантов.
На низком уровне находилась работа по соблюдению санитарных и гигиенических мероприятий: стирка и сушка одежды, ремонт обуви, уборка помещений, посещение бани и др. На фоне их несоблюдения быстро возросла завшивленность у солдат. Все это плюс вышеперечисленное способствовало росту заболеваний холерой, тифом, пневмонией и другими болезнями.
О деятельности военно-временных госпиталей № 3 и № 11 в Николаеве на последнем этапе войны оставили нам интереснейшие воспоминания их главные лекари М. Соколов и Ф. Кияковский в своей книге «О тифе и лихорадке, господствовавших в войсках бывшей Южной армии в конце 1855 года и в начале 1856 года, с объяснением причин болезненности в них и смертности в николаевских госпиталях» (СПб, 1857, 150 с.).
Как отмечали М. Соколов и Ф. Кияковский: «…Смерть составляла самый частый исход тифа во все время эпидемии. С 1-го ноября 1855 по 1-е мая 1856 г. умерло от него в Николаевских госпиталях 4218, а именно: в ноябре 184, в декабре 490, в январе 1371, в феврале 1075, в марте 722, в апреле 375. Отношение умерших к выздоровевшим было как 1:1, а к прибывшим как 1:2,5. Такой необыкновенной смертности от тифа никогда не бывало прежде».
К несчастью, врачи, сестры и фельдшеры в скором времени тоже стали жертвами эпидемии: так, из 15 сестер до 1 января заболело 13, из 11 врачей – 10, в такой же пропорции выбыли по болезни и фельдшеры. В декабре в строю осталось врачей так мало, что на каждого из них приходилось от 500 до 700 больных и раненых. Естественно, такое количество больных никто не был в состоянии осмотреть, не говоря уже об оказании необходимой помощи. Вопросы вакансий медиков решались путем прикомандированных морских врачей и фельдшеров.
Больных военных размещали даже в совершенно неприспособленных для этого помещениях – тюремном остроге и даже в Николаевской морской обсерватории. Заразившись от размещенных здесь больных солдат, в разгар эпидемии в 1856 г. умерла дочь директора обсерватории Карла Кнорре Эмма. Ранее в своем письме В. Далю К. Кнорре писал: «…Эпидемия бушует, особенно среди бедных солдат, которые умирают здесь ежедневно, сотни, так что их не хоронили отдельно, а коллективно в гигантской яме, как после боя. Все имеющиеся здания были превращены в больницы, и, тем не менее, не хватает комнат».
Приведенные выше примеры характеризуют, в каком состоянии находились военно-временные госпитали до первых чисел января 1856 года. В любой момент эпидемия заболеваний могла перекинуться на гражданское население города. То, какая опасность нависла над Николаевом, понимали городская власть и военные командиры.
Но вскоре ситуация изменилась.
С прибытием в Николаев в январе 1856 года командующего Южной армией генерала от артиллерии Сухозанета 2-го начинаются улучшения эпидемиологической обстановки в госпиталях. По его распоряжению немедленно была учреждена комиссия для осмотра зданий, предложенных морским ведомством под госпитали. Комиссия нашла удобным для помещения больных здание канатного завода.
Где находился канатный завод? На пологом участке местности, на правом берегу р. Ингул на площади приблизительно 20 гектаров в начале ХІХ века стали появляться первые строения вспомогательного здания Николаевской верфи. Эта земля относилась к ведению Морского министерства. На этой территории (сегодня соседствует с микрорайоном Соляные и Николаевским судостроительным заводом, бывшим заводом им. 61 коммунара) были обустроены склады для хранения, сушки корабельного леса, а также столярные и лесопильные мастерские.
Особый период развития Николаевского Адмиралтейства связан с деятельностью Главного командира Черноморского флота, военного губернатора Николаева (1834-1851 гг.), одного из первооткрывателей Антарктики вице-адмирала Михаила Петровича Лазарева. При нем продолжалась реконструкция Адмиралтейства, закончившаяся в 1843 году. За этот период воздвигнуто свыше 50 различных построек, в том числе закончено оснащение канатного завода.
Сохранились воспоминания очевидицы, посетившей во время пребывания в Николаеве канатный завод: «…отделение, где вьют канаты, шириною 12 сажень (1 сажень – 2,1336 м), а длиною 240, без малого полверсты (1 верста – 1,0668 км), заслуживает особое внимание… Внизу о четырех лошадях машина, от которой огромное колесо вертит один человек, а двенадцать прядут пеньку руками, обвертывая их толстым сукном, чтобы не попадала кострыга. В другом отделении на полу два отверстия: в одно бросают пеньку в котел с кипящей смолою, а в другое она поднимается на машину, которая досуха выжимает ее» («Записки русской путешественницы». Ч II, СПб, 1845, с. 63-64).
Это позволяет более точно определить размер двухэтажного здания канатного завода: ширина – 25,6 метра и длина – 512 метров. Долгие годы это здание было самым длинным в городе.
До наших дней дошло очень незначительное количество изображений этого здания. Да это и понятно. Оно не являлось памятником архитектуры и было, всего-навсего, вспомогательным зданием Адмиралтейской верфи. Но интерес к нему возник в последние годы, так как здесь в период Крымской войны нашли выздоровление тысячи раненых и больных воинов. Старая открытка «Николаев. Ингульский мост», а также старые акварельные эскизы донесли до нас внешний вид этого здания.
Интересен еще один факт, связанный с канатным заводом. Российский император Александр ІІ во время пребывания в Николаеве (с 13 сентября 1855 по 26 октября 1855 года) 21 сентября посетил канатный завод, в здании которого размещались прибывшие из Севастополя 34-й, 35-й и 36-й флотские экипажи. Император осмотрел бытовые условия, в которых проживали воины. 23 сентября сюда же стали на постой 37-й, 38-й и 39-й флотские экипажи.
24 сентября 1855 года Александр ІІ посетил Морской госпиталь, где лично вручил Знаки отличия Военного ордена – Георгиевские кресты раненым нижним чинам, особо отличившимся при защите Севастополя.
В первых числах февраля 1856 года, предварительно учтя все предложения комиссии по возведению необходимых пристроек, госпиталь, разместившийся на территории канатного завода, был готов принять больных и раненых. Более 1000 больных было размещено в верхнем этаже здания, а в марте до 700 человек – и в нижнем. По мере размещения на канатном заводе больных постепенно уменьшилось их число в других домах, что прежде доставляло большие неудобства в их лечении. В марте во всех трех госпиталях находилось нормальное число, а вместе с тем от больных освободили помещение острога. Со временем в госпитале на канатном заводе появились и морские врачи: главный доктор и его помощники, 10 ординаторов, достаточное число фельдшеров и учеников.
Достоверно известно, что именно благодаря генералу от артиллерии Сухозанету 2-му решился вопрос так недостающего госпитального помещения, с комплектацией оборудованием, медицинскими чинами, одним словом, с тем, в чем до того времени был крайний недостаток.
«С прибытием командующего Южной армией, г. генерала от артиллерии Сухозанета 2-го, состояние ратников и всего гарнизона улучшилось. Вот что предпринято было в январе месяце для уменьшения болезненности: по осмотре всех домов, разместили людей по квартирам беспристрастно, соображаясь с величиною комнат, предназначенных владельцами домов для постоя и числом там помещающейся прислуги; начали посылать солдат каждую неделю в баню, снабдили длинными шинелями и крепкими сапогами, уменьшили число высылаемых на работы и через то дали отдохнуть более изнуренным; испорченную солонину заменили свежим мясом, назначили врачей сухопутного ведомства для осмотра ратников, который и был произведен два раза в течение 3 месяцев».
Об ужасной смертности среди находившихся в Николаеве на излечении говорят цифры. Как отмечали М. Соколов и Ф. Кияковский, с 1 ноября 1855 по 1 мая 1856 года умерло в трех николаевских военно-временных госпиталях из 22 774 прибывших – 9682, а выздоровело только 13915 человек. Между тем как в Николаевском морском госпитале из 8941 прибывших в течение января, февраля и марта умерло 1292, а выздоровело 8117.
В чем причина столь значительной разницы в количестве умерших в сухопутных и морском госпиталях, находившихся в одном городе, где господствовали одинаковые болезни? Таких объективных причин несколько:
– недостаток хорошего помещения;
– доставка больных в трудном и безнадежном состоянии;
– недостаток врачей;
– господствующие болезни, среди которых лидировал тиф.
Предпринятые под руководством Н.О. Сухозанета меры незамедлительно сказались на ситуации: смертность начала постепенно уменьшаться и, наконец, к концу апреля значительно уменьшилась. Многим военным эти меры сохранили здоровье и жизнь.
Подчеркнем: все это было достигнуто в первую очередь усилиями генерала от артиллерии, а не медицинскими начальниками.
К сожалению, в биографии Николая Онуфриевича Сухозанета 2-го вы не найдете упоминания о пребывании в г. Николаеве. «Благодарные» потомки забыли, кто спас в то трудное время жизни тысяч солдат и матросов, не дал эпидемиям страшных болезней переметнуться на жителей города, в основном женщин и детей.
Сухозанет 2-й Николай Онуфриевич (1794-1871) – генерал-адъютант (26 августа 1856 г.) посвятил свою жизнь военной карьере. Принимал участие в боевых действиях Отечественной войны 1812 года, в ходе Заграничных походов 1813-1814 гг. В период Крымской войны – командир 5-го корпуса (7 августа 1855 г.). Н.О. Сухозанет 27 декабря 1855 года был назначен командующим Южной армией. С 17 апреля 1856 года по 9 ноября 1861 года занимал пост военного министра.
Заметим, что назначение военным министром состоялось после успешного разрешения проблем по локализации эпидемии в нашем городе. Это еще раз свидетельствует о том, что в жизни ничего случайного не бывает, и значительный вклад в оздоровление эпидемиологической ситуации в николаевском тылу выявил выдающиеся способности генерала Сухозанета 2-го. Он оставил свой след в истории нашего города, о чем нам следует помнить! Это будет справедливо и достойно его светлой памяти.
P.S. И вот какой вопрос возникает сегодня: а смогла бы нынешняя городская власть в случае возникновения эпидемиологической ситуации и увеличения количества жителей вдвое выйти победителем над страшной бедой, как смогли сделать это наши предки 164 года назад? При полном отсутствии в городе централизованного водоснабжения и канализации, отопления, электричества и т.п.
Евгений Горбуров,
кандидат исторических
наук, доцент ННУ
им. В.А. Сухомлинского.